Кондитерская Лавка

От созерцания нового художественного сюжета меня отвлек нарастающий гомон за окнами. Что там опять творится? Любопытство выдернуло меня из-за стола и швырнуло в сторону тонкого высокого оконца.

Уже не вечер – ночь. Горит фонарь на стене Лавки. И факелы в руках митингующей толпы, в которой я рассмотрела несколько знакомых лиц. Это что еще за доморощенное линчевание? Кому-то не дают уснуть лавры испанской инквизиции?

– Анна! – заорала я, но мне никто не ответил.

А тем временем вперед из толпы вышли худая взъерошенная женщина – явно та, что изображена на картине. И парень в неоновых ботинках. Они закричали какие-то нечленораздельные слова, возводя руки к небесам, и окончательно меня перепугали.

– Ээй! Тут гости незванные! И явно нежеланные! – ответом на мои более мотивирующие выкрики по-прежнему была тишина.

Я бросилась искать хозяйку заведения, от души надеясь, что она, обнаружив злых крестьян, не умчалась в закат раньше меня, тарахтя что-то о своей горькой предпринимательской доле.

На полке бара сидел огромный пушистый белый кот, которого раньше или здесь не было, или на которого я попросту (трудно представить) не обратила внимания, и не спускал с меня глаз.

– Где она?! – рявкнула я ему. Но он, как это и положено, не ответил. Только недовольно моргнул два раза. Как бы говоря: «Мне пофиг на твои проблемы, жалкое создание».

Так. Я пока тут одна. Подмоги в лице хозяйки и какого-никакого гипотетического персонала из кухни пока не предвидится. Что ж делать? Вооружиться скалкой?

Я с ужасом глядела на входную дверь, которая вот-вот должна распахнуться настежь или вовсе слететь с петель под напором расцивилизовавшейся толпы, явно жаждущей предавать что ни попадя огню и анафеме.

Ключ! В скважине под узорчатой дверной ручкой торчал здоровенный вычурный ключ! И – уже снова стоя у стойки бара, – я осознала, что только что, секунду назад, ноги сами понесли меня к двери и руки провернули в скважине это увесистое латунное нечто, издавшее сочный звук закрывшегося замка.

Заперто, булочки кончились! Никогда приходите, пожалуйста!

Крики снаружи усилились. Но мне совсем не хотелось вслушиваться в их суть, меня и так уже основательно трясло от страха и накатившей паники. Продрифтовав за барную стойку, я метнулась на кухню и, распахнув дверь, застала кухонную утварь в присущем ей неодушевленном виде и поразительное отсутствие поваров. Но вопросами задаваться было некогда, тем более, что я явственно почувствовала запах гари. Я промчалась по кухне в поисках подсобных помещений, где могли бы находиться заинтересованные в развитии событий сотрудники, и, не найдя таковых, снова вылетела в зал.

Который начал заполнять дым.

Мельком взглянув в окно, я увидела ликующую толпу, радостно подбрасывающую факелы к стенам Лавки и сполохи разгорающегося пламени.

Ощущая себя подкопчёной ведьмой на костре, я рванула назад. Надо давать дёру. Служебный вход, тайный черный лаз? Вряд ли. Но на кухне я видела окна. Обычные, без изысков и тонированых обманок, но зато с форточками и фрамугами.

Так что, спешно натянув пальто, я устремилась в сторону кухни, попутно и впервые в жизни сыграв в благородство: подхватив с полки на руки пушистого и самого тяжелого кота в мире. Он и не думал спасать свою жизнь, сидя бело-ватным комком, подобно флегматичному чучелу. Видимо, очень любит местный успокаивающий чаек. Дрожащей от адреналина рукой я повернула ручку окна на кухне, распахнула его и, держа второй на плече совершенно индифферентно настроенного кота, спрыгнула на сочную свежую траву, усыпанную цветущими одуванчиками.

Снова поздняя весна. День. Тепло.

Да что за бешеная смена сезонно-временных глюков здесь происходит???

Я помчалась прочь. «Прочь» здесь означало здоровенную дыру в полусгнившем заборе, усердно проломанную деградирующим населением, усиливавшим свою могучесть напитками бесстрашия.

Кот в моих руках своим спокойствием мог бы выбесить Будду. Он ни разу не сделал попытки шевельнуться, воткнуть в меня когти или хотя бы высказать гневное «мрр-мяу». Зверь практически был перекинут через мое плечо, и висел на нем подобно сползшему растолстевшему шарфу-боа. Задние лапы и аномально пушистый хвост покорно болтались в воздухе, а я придерживала монстра за спину, чтобы он не брякнулся с меня, окончательно расслабившись.

Из сумрачной глубины захламленного двора, где я оказалась, донеслось тонкое жалобное мяуканье. Еще один желающий быть спасенным? «Ну уж нет, – подумала я, – ты, братец, на улице, и можешь самостоятельно сделать ноги. Да тебя вообще могут не заметить».

Я выпорхнула со двора в дыру забора и остановилась, чтобы отдышаться, а заодно и поглядеть на степень разгорающегося безобразия. Я могла бы предположить, что фанатично преданные своим идеалам, странно одетые люди до добра не доведут, но то, что именно меня и именно сегодня – не могла даже и представить.

Из окон «Кондитерской Лавки» вовсю валил дым. Ликующая толпа не спешила расходиться, сквозь дыру в заборе я видела освещенные огнем довольные лица, одно из которых вдруг уставилось на меня.

– Она убегает! – завопило лицо.