Конечная остановка

В каждой эмуляции есть только одна или несколько частиц тёмного вещества, рассредоточенного по всем версиям мироздания. И эти частицы…

Я должен был подумать раньше. Правда, квантовую физику я знал не так хорошо, как космологию, да и в памяти то, что я из квантовой физики знал, всплывало странным образом. Книга Типлера. И сейчас…

Перепутанные состояния. Сам написал на салфетке и не понял. Я читал об этом, уже будучи на пенсии. Чувствовал: надо что-то предпринять, иначе старость — состояние, мало зависящее от биологического возраста, — навалится, как тяжёлый мешок, который не скинуть с плеч. Поехал в университет, где не был давным-давно. На факультет не пошёл, там работали люди, которых я не знал. Отправился в библиотеку, набрал журналов за несколько последних лет и вчитывался, стараясь понять, что нового в моей науке.

Оказывается, пока я занимался журналистикой, в космологии изменилось практически всё. Кое о чём я слышал краем уха, кое-что даже печатал в отделе научных новостей, но только теперь, обложившись журналами и каждую минуту заглядывая в интернет в поисках комментариев, понял, как отстал.

Так я узнал о перепутанных квантовых состояниях. Несколько групп в Германии и Нидерландах поставили эксперимент: создали связанную систему из двух элементарных частиц, а потом переместили одну из частиц на довольно значительное расстояние — несколько десятков метров, насколько я помнил. Получилось то, что ожидали, но во что не верили. Частицы остались связаны и описывались общей волновой функцией, будто расстояние между ними было равно нулю. Когда менялось состояние одной частицы, одновременно менялось состояние другой, а ведь она, по идее, не могла «знать», что произошло с напарницей!

Тогда я не связал квантовое перепутывание с космологией. О тёмном веществе не вспомнил, но несколько статей прочитал с интересом.

Если тёмное вещество принадлежало всем эмуляциям сразу, то могло составлять единую квантовую систему, описываться общей волновой функцией. Изменение квантового состояния частицы тёмного вещества в любой эмуляции мгновенно должно было изменять состояние всех связанных с ней частиц во всех прочих мирах. И никаких противоречий с теорией относительности, поскольку никакой световой сигнал не проходил из одной эмуляции в другую, никакая информация на самом деле не передавалась. Изменение квантового состояния частицы тёмного вещества ни о чём, кроме самого факта изменения, сказать не могло.

Получалось, однако, что тёмное вещество связывает эмуляции так же крепко, как прочный канат стягивает доски плота, спускаемого по бурной реке.

В каждой эмуляции частиц тёмного вещества очень мало — одна-две. Может, несколько, не больше.

И что?

Я понимал, что не зря вспомнил о перепутанных состояниях, как не зря вспомнил в своё время о книге Типлера и Точке Омега. Оставалось сделать один мысленный шаг, я даже представлял примерно — какой именно. Если бы я помнил себя в этой эмуляции, если бы помнил хотя бы собственные работы последних лет, если бы помнил, что сделано в физике и в космологии… Но этой памяти у меня не было — будто специально. Именно сейчас, когда я так близок к решению… Специально?

Почему нет? Если существует вселенский компьютер Точки Омега, он должен обладать ощущением цели. Он должен быть… я опять вспомнил Типлера. Вспомнил даже кляксу, которую поставил кто-то, читавший книгу до меня, — тёмно-коричневую, будто пролилось кофе.

«Теория Точки Омега, как и идея воскрешения — это чистая физика. Ничего сверхъестественного, ничего такого, во что надо верить. Это настоящий атеистический материализм, и не я первый вступил на этот путь. Одновременно со мной о воскрешении писали специалист по компьютерам Ганс Моравец и философ Роберт Носик. Значит, пришло время. Раньше идеи воскрешения принадлежали к религиозным традициям иудаизма, христианства и ислама. Теперь они стали предметом научного анализа».

Я не верил в Бога. Точка Омега — не Бог. Она — конечный автомат, осознавший себя и своё предназначение, как когда-то осознал себя и понял своё предназначение человек. Точка Омега создала все возможные эмуляции миров и распределила в них тёмное вещество, как средство перехода от одной эмуляции к другой.

Частица тёмного вещества — что это? Я помнил теоретические предположения начала двухтысячных. Говорили о не известных пока науке тяжёлых элементарных частицах. Говорили, что это обычное вещество, пока недоступное наблюдениям. Других идей я не помнил.

А если…

— Вставай, быстро, — я не заметил, как вернулась Ира, в руках у неё была моя одежда: брюки, рубашка, пиджак. — Нужно успеть, пока кастелянша не заметила пропажу.

Одевался я торопливо, под любопытствующими взглядами соседей по палате. Мы поспешили к боковой лестнице, спустились в холл, где на нас никто не обратил внимания, и вышли к проходной.