Конец Антропоцена

Юношу раздели до нижнего белья. Старый стул, немного расшатав, поставили на середину комнаты, на него поставили эмалированный тазик и уже на этот тазик посадили юношу. Привязали кожаными ремнями к стулу, затем военным скотчем укрепили все ремни на теле, а всю конструкцию закрепили на полу. Рядом с молодым человеком сел один из бойцов и, положив себе на колени клавиатуру, приготовился к началу операции. Далее, программисты, наконец, завершили всю подготовку, сделали то, что приказала Арина, и включили на ноутбуках звук: послышалось легкое потрескивание, как будто они находятся на электростанции, где громко трещит ток. Откуда-то издалека начали доноситься удары и крики. Арина посмотрела на бойцов. Приказала поставить на паузу звук и срочно найти колонки с сабвуферами и принести весь возможный лед. Когда боец уже готовился войти в лифт, Арина кинулась к нему, догнала у самых дверей и что-то ему шепнула. Он кивнул и в скором времени возвратился с сумкой, из которой были извлечены колонки и четыре противогаза.

Арина приказала офицерам надеть противогазы и стать достаточно близко к юноше, который все еще был без сознания. Затем вокруг него были расставлены колонки. Арина приказала вставить юноше беруши, и затем они отрепетировали весь спектакль. Когда результат удовлетворил Арину, она приказала всем приготовиться. Запустив фон на ноутбуках и начав шумно дышать в противогазах, юношу разбудили при помощи пробуждающей инъекции.

Он пришел в себя. Его окружала абсолютная, совершеннейшая темнота. Он не видел ровным счетом ничего. Только звуки… Одни только звуки долетали до его слуха: громкое дыхание, щелканье кнопок клавиатуры, голоса. Отдельно для узника звучал женский, очень холодный и резкий голос.

– Меня зовут командир Арина Грик. Мы находимся с вами на минус двенадцатом этаже, в главном здании Федеральной службы безопасности России. Вы будете подвергнуты различным пыткам, по окончании которых, если не захотите работать со следствием, вы будете подвергнуты последней пытке… Это будет, в некотором смысле, благотворительность с вашей стороны, – в голосе отчетливо зазвучали издевательские нотки, которые заставили узника вздрогнуть.

Голос между тем продолжал:

– Вы сможете гордиться собой, тем, что в последние минуты своей жизни сумеете принести пользу нашему обществу, которое могло серьезно пострадать от ваших действий. Вы будете отправлены на переработку. У вас изымут лимфу крови, внутренние органы, а также кожные покровы, включая, кожу лица. Процедуры изъятия органов будут производиться без наркоза. Допрос объявляется открытым. Прошу зафиксировать это в протоколе.

Все присутствующие смотрели на Арину с полуоткрытыми ртами. Все прекрасно понимали, что все, что сейчас Арина говорила, было чистой импровизацией. Герман, который стоял среди окружавших юношу офицеров, восхищенно смотрел на нее. Это уже не первый раз, когда Арина придумывала оригинальный план прямо на ходу и блестяще воплощала его в жизнь.

– Назовите ваше имя, – потребовала она.

Юношу трясла мелкая дрожь. Но он ничего не отвечал.

– Назовите ваше имя.

Ответом было молчание.

– Назовите ваше имя.

Тишина.

– Назовите ваше имя.

Опять тишина.

– Назовите ваше имя.

Ни звука.

– Назовите ваше имя.

Офицеры обеспокоенно смотрели на Арину.

Арина приказала жестом офицерам приготовиться.

– Назовите ваше имя.

Допрашиваемый по-прежнему молчал.

– Назовите ваше имя. Иначе мы приведем в исполнение ранее озвученную процедуру.

Арина подозвала одного из офицеров и шепотом, который между тем был прекрасно слышен, сказала на ухо офицеру:

– Подготовьте все необходимое. Я не собираюсь терять здесь время. У нас есть другие показания – тех, кто начал сотрудничать. Здесь мы соблюдаем простую формальность.

– Александр! Меня зовут Александр Самойлов.

– Назовите ваше имя.

– Я вам назвал его!

– Назовите ваше имя, – Арина сделала ударение на слове «ваше».

– Хорошо! Я Афанасий Петрученко.

– Назовите ваше настоящее имя. Это ваша последняя возможность ответить. Мне надоело терять с вами время. Большую часть того, что нам нужно, мы уже знаем. Ваш допрос – простая формальность. Судя по всему, ненужная.

– Игор Кратик.

– Сколько вам лет?

– Двадцать три.

– Откуда вы?

– Из Беларуси.

– Цель вашего пребывания здесь?

– Я хотел перейти на сторону России. У меня никого не осталось…

– Ненадолго же вас хватило. Два слова правды. И снова ложь? Мы все прекрасно знаем о вас и о вашей группе. Этот допрос – простая формальность, из-за которой мне не стоит терять время здесь. Если вы отказываетесь говорить правду, я вынуждена буду завершить допрос. Обычно я не даю больше одного шанса. Но вам повезло. Шанс вы получили. К сожалению, вы приняли решение не использовать его. Весьма прискорбно, тем более что никто не узнает о вашем никому не нужном геройстве. О вас забудут уже завтра… Или уже забыли.

Ответом стало непроизвольное подергивание губ. Дыхание сделалось быстрым и прерывистым, на висках и на затылке выступили крупные капли пота.