Конец большого дома

Пота не спешил, если бы даже и захотел, не очень-то разбежишься в темной тайге — кругом ветви, кусты цепляются за куртку, колют и царапают лицо.

Поблекли и стали гаснуть звезды, небо начало сереть. В тайге посветлело, Пота уже различал следы зверей. В Звенящий ключ он пришел, когда поднялось солнце.

«Выходит, я шел слишком медленно», — подумал Пота.

Соболиных следов было много. Опытные охотники обыкновенно сперва обходят весь участок, подсчитывают, сколько и каких зверей водится на участке, и только потом начинают выставлять самострелы на лучших местах, где зверек должен неминуемо попасть на самострел. И в то же время каждому лестно взять добычу первым.

Пота поднимался по ключу и ставил один самострел за другим на широких, утоптанных соболиных тропках, а в голове вертелась назойливая мысль: «Поймает Токто соболей или не поймает? Если он поймает, то раньше или после меня? Почему он не молился? Его ждет неудача». И Поте представилось, как мучается Токто, как его преследуют неудача за неудачей, и Пота великодушно говорит: «Ничего, ага, не мучайся, ты мне помогал, я тебя не оставлю. Ничего, проживем».

Выставив все захваченные с собой самострелы, Пота отправился обследовать свое владение. Соболей было достаточно по самым скромным подсчетам, на территории ключа их водилось не меньше тридцати штук. На Звенящем ключе много было и белок, они-то и привлекали к себе хищных соболей. Здесь же бродил одинокий лось, табун кабанов: на большом участке они разрыли снег в поисках пищи.

Пота вдруг наткнулся на свежий след соболя и, не раздумывая, погнался за ним. Соболь бежал по снегу, потом взобрался на дерево и, прыгая с ветки на ветку, как белка, уходил от погони. Но Пота не был бы охотником, если бы не разыскал место, где зверек опять опустился на землю, он нашел это место и опять пошел по следу. Зверек уходил от преследования широким махом, он уже почуял погоню. Пота прошел еще сотню шагов, мах соболя не уменьшался, значит, это сытый, сильный, хорошо отдохнувший соболь, и его не так-то просто догнать. Вернувшись в зимник в сумерках, Пота затопил очаг, поставил чай, накормил собак. Голодные собаки набросились на высушенный костяк кеты, захрустели зубами, застонали от удовольствия.

Пота оглядел чернеющее небо и неожиданно увидел тонкий, еле заметный серпик зарождавшегося месяца.

— Месяц, месяц родился! — воскликнул он и подпрыгнул от радости. С первого дня беременности Идари он искал на небе молодой месяц.

— Я увидел зарождавшийся месяц, — сообщил он, как только Токто переступил порог аонги.

— Молодец, очень хорошо! — Токто тоже обрадовался не меньше Поты. — Выходит, сын у тебя будет. Так старики говорят.

Токто снял шапку, накидушку, не снимая куртки, опустился на мягкую хвою.

— Смотри, что я принес, — сказал он, вытаскивая из-за пазухи соболя.

— Соболь! Ты поймал? — спросил Пота и смутился, поняв глупость вопроса.

— Сам поймал, — усмехнулся Токто. — Ну что, чаем угостишь?

Токто выпил одну кружку, снял куртку, обувь, наголенники, уселся поудобнее и принялся за вторую. Пот струйками сбегал по лицу, по шее, он вытирал его платком и продолжал пить.

— Удачно начал охоту, — сказал он. — В первый день сразу поймать соболя сеточкой — это очень хорошо. И не очень-то долго я гонялся за ним, забежал в нору, а оттуда ему дорога только ко мне за пазуху.

«Как же так, он не молился, совсем не признает Подю, — мучился Пота, — и в первый же день поймал… вот это здорово! Какую же он силу имеет, чтобы против Поди идти? Этот человек — мой старший брат, даже подумать страшно. Может, этот соболь случайно попал ему? — Пота взял зверька, повертел в руке, подул на шерсть — соболь как соболь, правда не самый лучший, средний. Если бы он был чуть темнее, то торговцы заплатили бы хорошо. — Да-а. Не молился Поде, не просил удачи, а первым добыл соболя…»

— Не расстраивайся, — сказал Токто, будто прочитав мысли Поты. — Какая разница — я первый или ты первый? Мы же одна аонга — все общее. Ну, как на Звенящем ключе, есть хвосты?

— Есть. Хватит.

— Вот и хорошо.

Пота разлил в чумашки сваренный из юколы суп. Ели молча.

После ужина Токто снял шкурку с соболя, а тушку засунул под хвою изголовья.

— Хорошо, Пота, сын у тебя будет — это верно, — закурив трубку, сказал Токто. — Как там наши дома, здоровы ли?

— А ты кого ждешь?

— Все равно, лишь бы человек был.

— А если девочка?

— Тогда породнимся с тобой.

— А что? Верно ведь! — обрадовался Пота. — Если у меня сын, а у тебя дочь…

— Поженим их, и мы будем настоящие родственники.

— Верно! Вот хорошо! Давай дадим крепкое слово, поженим наших детей.

— Уж дали слово, только осталось ждать, кто появится и когда подрастут. — Токто запыхтел трубкой. — Растить их трудно.

— Вырастим, лишь бы родились.

Токто вздохнул и не стал возражать молодому напарнику — уж кто-кто, а он знал, как трудно вырастить человека.