Конец Дракона

Назавтра я пришел в полицейское управление ровно в девять. Шевчук сразу же потащил меня к пану начальнику, а пан начальник, как увидел меня, даже привстал со своего кресла и долго тряс мою руку. Оказывается, он на всякий случай сообщил в гестапо о моих подозрениях. Гестаповцы сделали у Гусева обыск и нашли в будке за старым креслом партизанскую листовку. Листовка кончалась словами: «Смерть немецким оккупантам!».

- Гусев этот оборотнем оказался! Прикидывался, значит, своим, а сам оговаривал, под петлю подводил наших же людей. Во гадюка! - негодовал начальник.

- Признался? - спросил я.

- Невинным прикидывается. Дескать, ничего не знаю, я не я и лошадь не моя! Только ведь в гестапо и не таким языки развязывали! А тебе, Андрей, благодарность от меня лично. Если есть просьба какая - говори.

Тогда я сказал, что у меня есть просьба: хочу работать киномехаником в офицерском клубе. Вместо Гусева.

Пан начальник заверил, что завтра же уговорит штурмбаннфюрера взять меня в клуб.

- По вечерам будешь картины показывать, а днем с тебя приказ не снимается. Бородач должен быть найден!

Я сказал, что обшарю весь город, а Бородача найду, обязательно найду…

Пан начальник улыбнулся, довольный. И хотя мне было страшно, я пересилил себя и взглянул в его белки с кровавыми прожилками…

5

Я работал в офицерском клубе уже десять дней, и мною были довольны. У меня не рвалась пленка и кадры всегда были в рамке.

Накануне первого мая меня вызвали к начальнику полиции. Я вошел к нему и увидел сидящего на диване гестаповского офицера. Это был тот самый офицер, которого я приветствовал в парке. Я и сейчас, увидя его, вскинул правую руку вперед и громко сказал:

- Хайль Гитлер!

- Хайль! - воскликнул поспешно пан начальник. А немецкий офицер ничего не сказал, только пристально посмотрел на меня. Я стоял и ждал. А офицер не спу-скал с меня глаз, и я понял: он старается вспомнить, где меня видел. Должно быть, он не мог вспомнить, и оттого глаза его становились все злее и злее. Наконец он заговорил:

- Первого мая ты покажешь одну новую картину. В клубе будет один большой вечер. Туда придут важные офицеры. На этом сеансе все должно быть отлично! Ты меня понял?

Офицер говорил по-русски, и я все понял, конечно.

- В твоей будке не должно быть никого постороннего. Иначе ты будешь расстрелян как заговорщик. Ты меня понял?

- Так точно, господин штурмбаннфюрер, я вас понял.

- Тогда ступай и помни мои строгие указания.

И я ушел…

- Значит, Колпаков сегодня не ночевал в общежитии?

- Не ночевал, пан начальник.

- Где же он был?

- Того не можу знать, пан начальник. Я за ним, как вы приказали, следил до вечера, пока он не вернулся в общежитие.

- Значит, не знаешь?! - Начальник был в гневе.- В случае чего башкой ответишь! Опять бандюги ночью листовки расклеили! Таку саму, как нашли у Гусева. ..

- Это как же понимать, пан начальник! Гусева нет, а листовки клеют…

- Черт его знает! Голова кругом идет! Может, зря нашего Гусева того.. . поспешили, так сказать…

- В гестапо завсегда торопятся…

- Это ты брось! Таких разговоров чтоб я не слышал! С большевиками чикаться нечего! А только я думаю другое… Мне другое подозрительно…

Шевчук молча выжидал, что скажет пан начальниц.

- С чего Гусеву было связываться с подпольщиками? На что рассчитывал? Им же про него все известно. Они его убить пытались. А?

- Ума не приложу, пан начальник. С чего бы ему?

- Вот и мучит меня догадка…

- Какая, пан начальник?

- А вдруг Гусев говорил правду? Про Колпакова? Неужели мальчишка обвел нас? Подпольщикам не удалось, а ему, крысенышу, удалось! Заставил нас повесить нашего же человека! Гусева! Такого работника! Ручаюсь, ту листовку ему подбросил сам Колпаков!

У Шевчука от изумления отвисла челюсть.

- Господи, царица небесная!

- Обвел, обвел, сукин сын! - Лицо начальника стало багровым.

- Сейчас я его притащу! - Шевчук бросился к дверям.- Я из него правду коленом выдавлю!

- Стой! Повремени! До ночи. А уж тогда…

- До ночи? - Шевчук непонимающе смотрел на начальника,- Чего откладывать?

- Сегодня праздничный концерт для господ немецких офицеров. Этот крысеныш будет вечером крутить там картину. Сам же я его устроил туда! Ручался за него господину штурмбаннфюреру! Подпольщика - в офицерский клуб! А? В гестапо из меня за такое жилы вытянут. .. И семью в распыл пустят! А?

Он ждал утешающих слов от своего помощника, но Шевчук, ошеломленный предположениями начальника, тоже не знал, как теперь быть.

- Безвыходное положение, - сказал он уныло.

- Без паники! - сердито бросил начальник. - Слушай в оба! Немцы о наших подозрениях ничего не должны знать. Сегодня вечером мальчишка открутит свою картину, а после ты проводишь его в общежитие к пожарникам. .. И там с ним случится беда. Крысенок попадет под пожарную машину. Кумекаешь?

- Эге ж! Неплохо придумано!

- Плохо нам нельзя! - самодовольно сказал начальник.- Сейчас отправляюсь к господину штурмбаннфюреру. Получу на тебя пропуск в клуб. Чтобы ты находился весь вечер с ним в будке. Понял? Как только он кончит крутить, выйдешь с ним и доведешь его до общежития. Там мы его встретим, как положено… Уяснил?