Конец эпохи Тюдоров

Слезы навернулись на глаза, когда я услышала эти ужасные подробности. Чарльз продолжал:

– Спасла оставшиеся силы кавалерия. Она прорвалась через горные перевалы, и сэру Джону Харрингтону удалось отбросить силы восставших назад. Выжившие бежали и укрылись в ближайшем аббатстве. Голову сэра Клиффорда ирландцы отрезали и отвезли графу Тирону. Тело удалось достойно похоронить в аббатстве. Сейчас многие из тех ирландцев, которые поддерживали нас, перешли на сторону восставших. У большинства и выбора иного не оставалось. Роберт пишет, его солдаты находятся в плачевном состоянии и не способны нападать и вести сражение. Лучшее, что возможно – это оборонять не захваченные пока восставшими земли.

– Ты слышал, что говорят в Совете?

– Сесил считает нанесенный удар самым сильным из тех, которые пришлось переносить англичанам в Ирландии. Напрямую он Роберта не обвиняет, но намеки его куда как ясны. К тому же Роберт зачем-то постоянно выгораживает в письмах графа Саутгемптона, хотя всем известна их близкая дружба, – Чарльз вынул очередной листок бумаги. – «Оставим обсуждение моих поступков. Я хотел бы объяснить то, что никогда не предполагал мне придется объяснять. Ее Величество предписала отменить назначение графа Саутгемптона командующим кавалерией. Она приняла подобное решение с обидой и считает его странным. Ее Величество приказывает впредь не делать ничего подобного. Конечно, я не должен спорить ни с мнением Тайного Совета, ни тем более с приказом королевы. Однако Господь – мне свидетель, я этим назначением не предполагал выказывать неповиновение. Я помню лишь о предоставленной мне полной свободе действий, в том числе в выборе мною командующих. Я не забываю о королеве и Тайном Совете, которые находятся в Ричмонде, и рад повиноваться, если Ее Величество лишит меня тех полномочий, которыми наградила перед отъездом. Я считаю назначение графа Саутгемптона вполне достойным его звания и положения, а также соответствующим средствам, которые он вложил и продолжает вкладывать в эту кампанию».

Чарльз откашлялся.

– Письмо длинное. Продолжать читать?

– Пожалуйста. Это же письмо от брата. Пусть он его адресует и не мне.

– Хорошо. «Если Ее Величество решит наказать меня за сделанный выбор, будет настаивать на замене графа Саутгемптона, я подчинюсь и расстанусь с ним. Но подчинившись подобному приказу, я лишу последнего мужества в душах моих друзей, которые видят, как приближаются дни моих страданий. Я опечалю солдат, которые и так жалеют меня и себя в этой неудобной ситуации. Однако я вселю мужество в сердца восставших, которые увидят для себя в этом добрый знак: ведь лишить армию командующего – то же, что лишить дерева листьев и веток. О, печальная моя судьба, не позволяющая услужить Ее Величеству! Разве было предательством, со стороны графа, жениться на моей несчастной родственнице? Разве не стало достаточным наказанием для него заключение в темницу? Или для него никогда не будет достаточного наказания? Наказания, которое карает меня, солдат и несчастную страну Ирландию? Могу ли я удержать страну, когда войско разваливается, когда все наемные солдаты покидают его? Покидают, потому что видят, как их командиров заставляют сложить оружие».

Чарльз замолчал и отложил письмо в сторону.

– Зачем Роберту так выгораживать Саутгемптона?

– Сложно ответить, Пенелопа, – Чарльз посмотрел на меня внимательно. – Думаю, Роберту важно просто доказать свою точку зрения. Королева читала это послание. Она сердится. Я вижу, Ее Величество готова многое простить графу Эссексу. Она, как и раньше, питает необъяснимо теплые чувства к своему фавориту.

– Его представил ей Дадли, – вмешалась я снова.

– Скорее всего, поэтому, – согласился Чарльз. – Но королева настаивает на своем требовании заменить Саутгемптона и недовольна тем, что он откладывает решение, хотя знает ее мнение по этому поводу.

– Брат завоевал бы расположение Ее Величества, если бы одержал победу. Тогда и его враги вынуждены были бы замолчать. Он бы вернулся с триумфом. Нанесенные обиды ему бы простили. Да и Саутгемптону тоже.

Чарльз нахмурился:

– Есть ли у фортуны в запасе победы для Роберта? Прости, я не хочу тебя расстраивать, но только чудо спасет положение в Ирландии. Осень – не лучшее время для сражений на острове. Сломить сопротивление станет сложнее.

* * *

До последнего момента королева поддерживала Роберта. Я удивлялась ее благодушию и мысленно благодарила бесконечно. Наша семья волновалась за Роберта. Мама, которая не имела возможности влиять на развитие событий, постоянно молилась за сына. Ирландия второй раз стала для нас далекой, странной страной, которая вопреки здравому смыслу представлялась чем-то ужасно пугающим и наводящим страх. Испания со всем своим флотом никогда не заставляла нас вот так застыть в ожидании, заломить руки и уповать лишь на добрую волю Всевышнего.