Конец Европы. Вместе с Россией на пути к многополярности

Вторая крупная ошибка, которую сегодня не сложно обнаружить, — это стремление создать единую Европу без народов Европы. Именно народы, как органическая общность, а не безликая человеческая биомасса сложили честь, величие и славу Европы в течение всей её истории. Отказавшись от этой естественной изначальной субъектности, Европа лишилась своей сути, превратившись в нормативный регион глобального мира, реализовав на своей территории концепт глобализма, но лишившись, при этом, своей сути. Каждый, конкретный, исторически определяемый социально единый народ (лаос) единой европейской цивилизации, а не оторванный от своих корней индивидуум, выступает субъектом «коллективного исторического идеализма», как определял его Карл Шмитт. Ибо народ сохраняет, проходя сквозь разные стадии существования качественное единство, духовную непрерывность Традиции и органическую свободу воли, динамической и наделённой своим собственным законом

[102].

Третья ошибка — стремление создать Европу сверху, бюрократически, без учёта основ, без субсидиарного принципа подразумевающего стремление решать проблемы с самого низу, когда люди получают возможность самостоятельно принимать решения, соучаствовать в своей судьбе. На более высокий уровень, в этом случае, передаются лишь более общие, стратегические проблемы. Сегодня же брюссельская Еврокомиссия решает всё и за каждого.

Четвёртая ошибка — расширение, а не углубление Европы. ЕС слишком поспешно присоединил к себе страны Восточной Европы, желавшие получить деньги и встать под защиту США. Сегодня именно от них исходят главные импульсы распада.

Европейская конфедерация

Чтобы найти выход из того тупика, в котором оказалась Европа, необходимо проследить путь, по которому она туда пришла, умозрительно открутив его как бы в обратную сторону. Ведь это только с точки зрения прогрессистов Европа и западная цивилизация в целом двигались синхронически однонаправлено — лишь вперёд и вверх, по пути так называемого «прогресса», становления, к светлому будущему. Но это лишь один взгляд на историю, причём взгляд довольно предвзятый, взгляд фанатиков, остервенело навязывавших его всем на протяжении четырёх столетий, а значит, взгляд, относящийся к категории веры. Чтобы увидеть прогресс и развитие в историческом пути Европы, нужно сначала в него поверить. Без веры в прогресс, в «светлое будущее» нет и самого прогресса, а будущее, обнаруженное сегодня, не такое уж и светлое. Ведь если взглянуть на стремящуюся вперёд и вверх линию европейского развития с другой стороны, мы увидим, что стремиться она как раз таки в обратную сторону — назад и вниз, стремительно и неумолимо пикируя. Так видят путь Европы, например, традиционалисты, — европейское идеологическое течение, возникшее в начале XX века. Основоположник традиционализма француз Рене Генон видел Европу совершенно иначе, и, как мы понимаем сегодня, довольно прозорливо предсказывал нынешний её финал, отбросив иллюзии прогресса, восхищение позитивизмом и фасцинацию материализмом, свойственные Европе становления Модерна в целом.

Рене Генон утверждает, что Запад находится в смертельной опасности. Исходящей, правда, не от «химерической угрозы» большевиков — в прежние времена, или России — в нынешние. И даже не от «жёлтой опасности», под которой сегодня понимается так называемая «китайская угроза», а во времена самого Генона подразумевали «японский милитаризм». Угроза Западу исходит из того, что сам он не основан ныне ни на чём более существенном, нежели превосходство в промышленном производстве, что в последние годы вообще вытеснено так называемыми «высокими технологиями» и даже более эфемерным «духом финансизма»[103]. И это взгляд начала двадцатого столетия. Что уж говорить о Европе дня сегодняшнего. Остаётся только констатировать опасения традиционалистов как данность. Не большевики и не советизм разложили Европу, напротив, они освободили её от очередного, своего же собственного тирана, чуть не пустившего её под нож. Это не вездесущие китайцы заполонили европейские города, наводнив их своими чайна-таунами и насаждая китайскую идентичность яростно сопротивляющимся европейцам. И уж тем более не «японский милитаризм», которого так боялись в Европе во времена Генона, поработил европейскую цивилизацию, огнём и мечём выжигая всё подлинно европейское, вычищая остатки идентичности народов Европы. Страшная тайна заключается в том, что всё это сделали… сами европейцы.