Конец игры

Когда разговор дошел до своего логичного завершения, стало невозможно игнорировать причину, по которой бывшие и нынешние следователи отдела по раскрытию убийств собрались на кухне старого друга. Поняв это, Мэгги извинилась и ушла пить кофе с подругой.

Только услышав, как входная дверь закрылась, Волк сразу перешел к делу.

— Полиция Стрэтчклайда медлит с рассмотрением некоторых старых дел, — сказал он Кристиану, — думаешь, сможешь на них немного надавить?

— Я позвоню им утром.

— Сондерс? — пошел дальше по списку Волк.

— Я отнес пистолет вместе со всеми уликами обратно в лабораторию. Был там час назад: на данный момент ничего, что могло бы предположить что-то отличное от предыдущих заключений.

— Скажи им, пусть ищут, — объяснил Волк. — Эдмундс нашел кое-что интерес…

В этот момент Бакстер достала из-за спины кипу бумаг и бросила их на стол; заглавные красные буквы на белой бумаге заставили Волка замолчать не хуже окровавленного куска ткани.

— Финли был на мели, — объявила она.

Даже Эдмундс оторвался от своей папки — последняя находка явно была важнее.

— Тут долг размером по меньшей мере сто штук, — объяснила она.

Почему-то она посмотрела на Волка, но тут же пожалела об этом: он выглядел так, словно его мир перевернулся с ног на голову.

— Судя по всему, могу предположить, — продолжила Бакстер, — что Мэгги ничего не знает.

Кристиан прокашлялся:

— А она… должна?

— Речь идет об изъятии дома. Кажется, большая часть долгов — оплата ее медстраховки в частной клинике. Разумеется, есть отсрочка, а затем придут за той новой машиной у дома.

Волк взял один из просроченных счетов и повернулся к Кристиану:

— Ты знал об этом?

Тот отрицательно покачал головой.

— Кто-нибудь уже смотрел в страховку Финли на случай смерти? — спросил Эдмундс.

— А они ее выплатят даже в случае самоубийства? — задал вопрос Кристиан.

— По-разному, — ответил Эдмундс, кивая на башню из долгов перед собой. — Обычно после определенного периода — да.

Волк смял счет и бросил его на пол:

— Это ничего не доказывает.

— Прекрати, Волк, — пробормотала Бакстер.

— Он мог бы…

— Просто прекрати, Волк.

— Но что, если…

— Уилл! — раздраженно закричала она. Она встретилась с ним глазами, выдержав его взгляд впервые с того времени, как он вернулся. — Все кончено. Тебе нужно это принять. Тебе нужно отпустить его.

Посмотрев на смирившиеся выражения лиц своих коллег, Волк схватил свое пальто со стола и ринулся прочь из дома, с грохотом захлопнув входную дверь за собой.

* * *

— Сколько? — спросила Мэгги напряженным шепотом, чайная чашка в ее трясущихся руках звенела о блюдце.

Она вернулся в тихий дом, где ее ждали Бакстер и зловещая стопка бумаг на кухонном столе.

— Много.

— Сколько, Эмили?

— Много. Не важно, — настояла Бакстер. — Мы посмотрели страховку Финли… И я уверена, что об этом позаботятся.

Мэгги отсутствующим взглядом смотрела перед собой.

— Он всегда мне говорил, что все покрывается нашей частной медстраховкой.

— Он хотел, чтобы у тебя было все самое лучшее.

— Лучше бы у меня был он.

Бакстер категорически не хотела снова плакать. Ей казалось, что за последнее время она провела половину своего времени в слезах.

— Думаешь… думаешь, что поэтому он… поэтому он?..

Бакстер кивнула, и ей пришлось вытереть глаза.

Мэгги начала рассеянно просматривать стопку, достав старую фотографию Финли и Кристиана, стоящих перед горящим складом.

— Прости. Этого не должно было быть тут, — виновато сказала Бакстер, взяв фото из гаража без разрешения.

Мэгги протянула ее с улыбкой, вспомнив, как перевязывала руку мужа в первую их встречу. Но затем она нахмурилась и взяла потрепанный кусок открытки, украшенной неровным почерком Финли:

Как ты все еще этого, черт возьми, не поймешь?

Бакстер спрыгнула со своего стула и протянула руку через стол, но эта короткая записка лежала прямо перед Мэгги, которая продолжала читать, и на ее лбу появилась глубокая морщина.

— Мэгги, не надо! — задыхаясь, выпалила она, опрокинув кружку чая в попытке вытащить свои длинные ноги из-под лавки.

Но было слишком поздно.

Взгляд женщины пробежал по восьми наспех написанным строчкам, а затем женщина сложила бумажку и протянула ее Бакстер.

— Мне очень, очень жаль… Стоп, ты улыбаешься! — сказала Бакстер, ничего не понимая.

— Я тут подумала: это стоило бы ему 4 фунта в банку ругательств и щипок за ухо, если бы он был тут.

— Он… написал это тебе? — спросила Бакстер.

— О, скорее всего нет. Никогда прежде эту бумажку не видела.

— Но… — Бакстер была сбита с толку явным отсутствием интереса у Мэгги к страстным любовным признаниям другой женщине со стороны ее мужа. — Ты не… расстроена? Не то чтобы мне этого хотелось…

— Нет, милая.

— И даже не интересно?

— Нет, милая. Что бы это ни было, я уверена, что этому есть разумное объяснение… Я принесу полотенце, — сказала она, показав на пролитый чай и вставая из-за стола.

— Но записка же написана его рукой! — выпалила Бакстер, не в силах совладать с собой.

— О, несомненно.

— Так почему же ты не хочешь знать?