Конец индивидуума. Путешествие философа в страну искусственного интеллекта

Встреча с Кристианом Игелем, директором Центра ИИ и профессором Университета Копенгагена, оставила у меня такое же горькое послевкусие. Хотя его факультет и входит в тридцатку лучших в мире по компьютерным наукам, он испытывает огромное давление со стороны американских конкурентов. Лучшие ученые уходят в исследовательские подразделения Google или Facebook, где зарабатывают гораздо больше, пользуются теми же академическими свободами, но не подчиняются университетской бюрократии. Пока борьба остается неравной, сложно нанять даже научного сотрудника, причем еще десять лет назад ситуация была совершенно иной. Конечно, можно пожертвовать зарплатой ради общего блага или качества жизни. Однако средства, которыми могут распоряжаться исследователи в частном секторе, убеждают в итоге даже самых бескорыстных. Профессор Игель недавно писал статью с одним из своих диссертантов, теперь работающим в Microsoft, и вот уже его бывший студент дал ему доступ к базе данных, которую университет никогда не смог бы составить. Точно так же его факультет проиграл конкурс в области компьютерной сегментации изображений мозга, поскольку частные конкуренты имели доступ к большим вычислительным мощностям. Как надеется сам Кристиан Игель, возможно, правительства начнут инвестировать в фундаментальные исследования больше, так что европейская модель ИИ в конечном счете сможет добиться заслуженного уважения. Но сегодня тенденция совсем иная…

Некоторые пытаются осуществить опасный синтез защиты прав и технологического развития. Такой была задача двухсотстраничного доклада Седрика Виллани, который сегодня составляет официальную доктрину французского правительства в области ИИ. Его автор принимает меня на улице Университета, в берлоге с тусклым освещением, представляющей собой нечто среднее между лабораторией Пастера и лавкой антиквара. Булавка в виде синего паука, которую он носит, кажется сбежавшей из обширного бестиария, разместившегося на стенах и полках его кабинета. Я вижу огромного золоченого скорпиона, скульптуры слонов, статуэтку Вишну и другие фигурки животных, которых сложно опознать. Они соседствуют с кепкой с логотипом Ariane 5, научными медалями, миниатюрным барабаном, фотографией Марка Цукерберга, а также стопками книг на французском и английском языках. Седрик Виллани поднимается, проходит широким шагом через комнату, поправляет бант на шее и поднимает палец: сейчас из его уст выйдет истина. Но нет! Телефон вибрирует, он усаживается и начинает разговор о своей следующей книге. Когда спустя десять минут Седрик замечает, что я все еще здесь, с ручкой в руке и несколько вымученной улыбкой, он переносит встречу и отправляет меня восвояси. «Пока, Грегуар!» — с радостью бросает он, выпроваживая меня к лифту.

Сначала я думал о суровой мести с применением ядовитых пауков. Но в итоге смирился с судьбой и вернулся к нему, отбросив самолюбие. На этот раз мы все-таки смогли немного побеседовать.

Седрик Виллани, математик с мировым именем, недавно избранный депутатом Национального собрания Франции, представляется идеальной фигурой для разработки государственной политики в сфере ИИ. Он вполне осознаёт, что музыку сегодня заказывают Китай и США, что Европе не удалось создать никакого крупного предприятия в этой сфере и что наше будущее может от нас ускользнуть. То есть задача в том, чтобы «не оказаться посреди двух огней», при этом времени на сокращение отставания остается все меньше и меньше. В реализме Виллани, далеком от заклинаний его новых коллег по политике, заметна строгая научная методология. Некоторая экстравагантность в одежде и риторике этого денди, который словно бы попал к нам в своем костюме-тройке с карманными часами прямо из XIX века, скрывает за собой холодную и спокойную рациональность. Но, к сожалению, ответ Виллани на нашу технологическую слабость апеллирует, что вполне традиционно, все к тому же государству. В его докладе предлагается создать множество комитетов и ведомств, которые должны добиться успеха там, где частная инициатива потерпела неудачу. Среди предложений я обнаружил там пост межминистерского координатора по трансформации государства, «публичную лабораторию» по трансформации труда, комитет публичных экспертов, призванных заняться «аудитом» алгоритмов, консультативный комитет по этике ИИ, форум данных, единое информационное окно по ИИ, отметку об ИИ, которой должны маркироваться французские технологические компании, агентство прорывных инноваций, сеть междисциплинарных институтов ИИ… В числе задач государственной власти оказывается даже «поддержка встреч между предприятиями, обладающими данными, и стартапами»: очевидно, они не могут говорить друг с другом без посредничества бюрократа, который будет держать свечку.

— А вам не кажется, что это какой-то дирижизм? — спрашиваю я его, перечитывая список.

— Это правильный вопрос, — неожиданно отвечает он.