Конец индивидуума. Путешествие философа в страну искусственного интеллекта

Представление о том, что создание в конечном счете ускользает от своего создателя, родилось вместе с нашей цивилизацией: достаточно вспомнить о романе Мэри Шелли «Франкенштейн». Его подзаголовок — «Современный Прометей», ведь в греческой мифологии Прометей создал людей из глины и дал им инструмент независимости — огонь. И если Прометей был наказан Зевсом, а доктора Франкенштейна его монстр затащил в арктические широты, из которых он уже не вернется, то создатели сознательного или так называемого сильного ИИ должны будут, получается, погибнуть от рук собственных роботов? Это и есть сюжет сериала «Мир Дикого Запада», который я смотрел по вечерам, чтобы подготовиться к худшему. Андроиды, созданные забавы ради и запертые в гигантском парке развлечений, где посетители могут как угодно издеваться над ними, постепенно обретают самосознание и, устраивая своего рода театральную инсценировку, убивают своего создателя и программиста, доктора Форда; с этого момента они вступают в борьбу за свободу, открыто объявляя войну силам безопасности. Поздно вечером, когда я отходил от джетлага в номере отеля, меня не раз охватывало своего рода головокружение — настолько, казалось, смешивались между собой вымысел и реальность, виртуальное и реальное, иллюзия и опыт. Может быть, мы сами запрограммированы каким-нибудь ИИ или просто генами и образованием? Почему робот, достаточно сложный, чтобы успешно имитировать человеческие чувства, не может в конце концов прочувствовать их? Как можно быть уверенным в том, что наши друзья не роботы, или даже в том, что роботы не могут стать нашими возлюбленными? «Мир Дикого Запада» подарил мне странные сны, так что порой на рассвете я начинал сомневаться в самом себе и мире.

Теперь этим вопросам, которые ставили перед собой еще греки, посвящают научные работы, и это — главная новость. Чунлонг не просто любитель научной фантастики: в поддержку своих взглядов он может сослаться на Стивена Хокинга[32]

. Позитивисты XIX века мечтали о Прометее (так Огюст Конт назвал первый день своего нового календаря), но не могли реализовать на практике искусственное сознание. Отныне же гипотеза сильного или общего ИИ, способного во всех областях без исключения превзойти человеческие способности, серьезно изучается известными исследователями и регулярно освещается в прессе. В университетах Оксфорда и Кембриджа в последние годы были созданы соответственно Институт будущего человечества и Центр исследования рисков выживания, цель которых — научное изучение рисков для человечества как вида, создаваемых в первую очередь ИИ. Исследователи из MIT последовали их примеру и основали в Бостоне Институт будущего жизни, тогда как на Западном побережье США в университете Беркли был создан Институт исследований машинного интеллекта. Илон Маск финансирует OpenAI, некоммерческий исследовательский центр, также нацеленный на предотвращение неконтролируемости ИИ. А передовиц известнейших авторов, начиная с Билла Гейтса и заканчивая нобелевским лауреатом по физике Фрэнком Вильчиком, которые предостерегают о возможности уничтожения человечества вследствие нашей собственной неосторожности, уже и не счесть…

Следует, правда, отметить, что среди этих кассандр высокого полета редко встречаются специалисты по информатике. Программисты, с которыми я встречался, такие как Ян Легун или Джерри Каплан, обычно пожимают плечами, когда слышат разговоры о сильном ИИ. Пока, например, не решена даже задача идентификации трехмерного изображения черепашки, а кто-то уже хочет управлять Вселенной[33]. Майк Вулдридж, который руководит факультетом компьютерных наук в Оксфорде, заверил меня, что в сообществе исследователей ИИ эта тема не считается интересной, поскольку никто не представляет, как можно было бы технически реализовать эту интеллектуальную фантазию. Большинство фанатиков сильного ИИ — это такие физики, как Ник Бостром, Макс Тегмарк или покойный Стивен Хокинг. То есть ученые, занимающиеся черными дырами, сверхновыми, потуханием Солнца и космоапокалипсисом — словом, концом всего, который планируется где-то через 10–100 миллиардов лет. Космическое господство ИИ легко вписывается в их соображения. Это, конечно, важные темы, но надо все же помнить о том, что ньютоновской физике всего три столетия и есть определенная доля высокомерия в предположении, будто наши познания достаточно крепки, чтобы из них можно было извлечь столь далеко идущие выводы. Подобные предсказания — полезные фикции, позволяющие организовывать и развивать наши знания (Кант сказал бы, что это «регулятивные идеи»). Но это не значит, что из них надо делать барометр наших экзистенциальных страхов. Кто знает, что скажет наука через миллион лет?