Читаем Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде полностью

Нас чрезвычайно огорчило, что существуют жалобы на малый тираж нашего издания и на высокую его цену. Вернее сказать, нас огорчило, что об этих жалобах мы узнали только косвенным образом — из Вашего письма тов. Накорякову. Если бы мы узнали об этом раньше непосредственно от Вас, мы имели бы возможность сразу же дать Вам по этому вопросу нужные разъяснения. Эти разъяснения сводятся к следующему:

1) Нормальный тираж беллетристических произведений в СССР не больше, а меньше нашего тиража. Для обычной беллетристики он редко превышает 5000–5200 экз. Для писателей с крупным именем он повышается, но не очень значительно. Так, например, очень популярный у нас Эптон Синклер выпускается в количестве 8200 экз.[766] Что касается наших тиражей, то позвольте Вам и напомнить (они все обозначены на книгах):

«Жан-Кристоф» — 7200 экз.

«Очарованная Душа» — 10 100 —

«Кола Брюньон» — 15 000 —

«Клерамбо» — 10 000 —

Драм, произв. — 8500 —

«Гете и Бетховен» — 13 000 —

Эти цифры довольно показательны. Книготорговые организации, приобретающие у нас наши издания, неоднократно указывали нам, что наши тиражи выше обычных.

2) Вопрос о ценах. Средняя цена одного печатного листа нашего издания, равного 16 страницам (считая и фототипии, и деревянные гравюры, и виньетки) — 18,08 коп. Если взять для сравнения книги других наших издательств (мы говорим о беллетристике), то мы увидим, что при отсутствии фототипий, деревянных гравюр и виньеток и при бумаге менее высокого качества цена одного печатного листа этих книг колеблется в пределах от 18 до 24 коп. Издания же более изящные расцениваются гораздо дороже.

Мы не думаем, чтобы можно было при этих условиях говорить о дороговизне наших изданий. Мы утверждаем обратное и ссылаемся на единодушный отзыв всех без исключения наших клиентов, которые все в один голос твердят о дешевизне (некоторые даже — о чрезмерной дешевизне) наших изданий. Так говорят цифры.

Там же

Пытаясь оставаться в рамках «нормальной» логики конкурентного, а не монопольно государственного книгоиздания, хотя условия этой конкуренции были совершенно не равны, «Время» предприняло попытку обыграть ГИХЛ на его поле тиражных и дешевых изданий: «Тов. Накоряков совершенно прав, когда говорит, что в задачи ГИХЛа входит выпуск многотиражных изданий беллетристических произведений. Такие издания ГИХЛа существуют и цена их действительно ниже нашей. Но выпуск изданий дешевых с большим тиражом, равно как выпуск беллетристических произведений, пригодных для изучения в школе, не составляет монополии ГИХЛа» (там же). «Время» приняло решение выпустить удешевленное переиздание «Жан-Кристофа» тиражом, сравнимым с такими копеечными государственными изданиями, как «Библиотека „Огонька“», давая, впрочем, понять Роллану, что рассматривает этот шаг как вынужденный:

Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука