Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

Итак, в 1932 году Шмит признан «исправляющимся», а уже в 1933 он будет арестован и, после вторичного ареста в 1937 году, погибнет в лагере. Его злейший враг Я. А. Назаренко 1 апреля 1932 года был исключен из партии за «систематическое извращение марксистско-ленинских установок в своей научной деятельности, за примиренческое отношение к антипартийным поступкам и выступлениям». Тогда же он был уволен из ГАИС, как осуществлявший «оппортунистическое руководство»[474]

. Ниже мы приводим документ, из которого следует, что за этим «партийным товарищем» тянулись куда более тяжкие прегрешения (по советским абсурдным меркам), чем за Шмитом. Но каким-то загадочным образом он выворачивался, и не только ни разу не был арестован

[475]

, но и с завидным постоянством трижды (до 1935 года) восстанавливал свое «честное партийное имя» и членство в ВКП(б). После изгнания из ГАИС ему удалось пристроиться в качестве профессора в Педагогический институт имени Герцена. Оттуда он летом 1935 года снова был «вычищен», а в начале 1936 года, перебравшись в Москву, попытался найти работу в Гослитмузее, написав заявление на имя директора В. Д. Бонч-Бруевича, славившегося тем, что пригревал неблагонадежных. Однако устроиться в музее ему не удалось. К его заявлению приложена выписка из «секретного» документа под названием «Копия решения Партколлегии КПК от 21.23.IX.35 г. <так!> (протокол № 912, п. 147) по делу НАЗАРЕНКО Якова Антоновича», поступившая в Гослитмузей 2 февраля 1936 года из Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б). Приведем целиком этот выразительный документ: