Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

Впрочем, самоидентификация Шульговского как «интеллигентного» читателя не совсем точно отражала его литературные пристрастия. Столь важное для него стремление доказать свою способность понять «культурную» книгу несколько раз приводило к тому, что он с восторгом отзывался на разные псведоинтеллектуальные подделки. Так, он принял беллетризованный памфлет итальянского писателя (писавшего под псевдонимом А. Маттеи) Артюра Арну «История инквизиции» за солидный исторический труд («Исследование это научное и очень добросовестное, основанное на изучении подлинных материалов, наиболее яркие образцы которых приведены или полностью или in extensio. <…> Идеология автора оспорима и односторонняя. Он видит корни инквизиции в самом евангельском библейском учении. На самом деле причины возникновения инквизиции чисто исторические и экономические. Во всяком случае во многом автор прав, а его несколько наивная в философском смысле идеология в настоящее время послужит не во вред, а в пользу книги. <…> Это труд серьезный и подробный» — внутр. рец. от 21 марта 1925 г.), однако издательство благоразумно попросило о профессиональной оценке книги историка Е. В. Тарле, который сообщил, что «книга Арну — бойкий, интересно (и очень размашисто и хлестко) изложенный антиклерикальный памфлет, написанный республиканским публицистом в конце второй Империи <…> Глубиной мысли книжка не блещет, объяснения всему этому явлению не дает <…>; слишком азартный тон иногда несколько утомляет (своею непрерывностью). М.б. книжка и прочтется сейчас нашими нынешними читателями и, вообще, окажется „ко двору“; — изложена она очень занятно и не без таланта. Но издательство должно было бы (мне кажется) пояснить, что

это за книжка, что, мол, она сама — любопытный документ из времен анти-клерикальной борьбы во Франции, — что она потому-де так азартно и написана, — а вот тут и тут автор слегка врет, и вообще объяснять, мол, так все это нельзя и т. п. <…>» (внутр рец. от 5 апреля 1925 г.), и книга вышла с соответствующим предисловием Тарле. Несколько месяцев спустя Шульговский дал восторженный отзыв на книгу Курта Бреннера «Перелом в науке» (Brenner Kurt «Die Naturwissenschaft am Wendepunkt. Ein neues Weltbild auf wissenschaftlich einwandfreier Grundlage», 1925): «Книга необычайного интереса… проводимая автором теория так поражающа, так доказательна, что… кажется прямо истиной <…> теория Бреннера — явление выдающееся и перевод его книги необходим» (внутр. рец. от 13 августа 1925 г.). Издательство благоразумно обратилось за вторым отзывом к инженеру, популяризатору науки Я. И. Перельману, редактировавшему во «Времени» серию «Занимательная наука», который оценил книгу совсем иначе: «Совершенно вздорная книжка, лишенная всякого научного значения. Смехотворные теории автора — плод невежественных домыслов наивного недоучки, не имеющего представления о том, как и для чего должны строиться научные гипотезы. Книга не заслуживает даже критики. Ее издание может скандально скомпрометировать самую беззаботную фирму» (внутр. рец. от 20 августа 1925 г.). Роман англичанки Маргарет Кеннеди «Верная нимфа» (Kennedy Margaret «The Constant Nymph», 1924) Шульговский счел «предназначенным для интеллигентного читателя. <…> об этом говорит само содержание: роман посвящен музыкальному миру, и надо иметь известное образование, чтобы сохранять интерес к самой теме» (внутр. рец. от 14 марта 1927 г.), тогда как по впечатлению автора другой внутренней рецензии, Р. Ф. Куллэ, роман «глуповат. Вроде романов Уэдсли

[615]

и других искусных рукодельниц. Во всяком случае это не настоящая литература, а занимательное чтение для невзыскательных девиц и дам на амплуа совбарышни и домохозяйки» (внутр. рец. от 17 февраля 1927 г.; роман вышел в 1927 г. в «Мысли» под загл. «Золотая клетка»).