Конец крымской орды

– Не знаю, но думаю, где-то верстах в двадцати выше и ниже по течению. Мурза Дайлан – хитрый человек. Он все и всем не говорит. Про то, что сотни будут действовать у Коломны, я случайно узнал. Помощник мурзы проговорился.

– Значит, вы изучаете засечную черту?

– Такое задание.

– А ведомо ли тебе, каким путем пойдет сам Девлет-Гирей?

– Откуда? – Сотник изобразил удивление, но было заметно, что лжет.

– Так ли, Алан?

– Сам подумай, воевода, откуда мне, простому сотнику, которых в войске хана великое множество, знать о мыслях правителя?

– Ты не юли, сотник! – заявил Бордак. – Я сам недавно был в Крыму, в Кафе, там только рабы молчат о предстоящем походе. Остальные говорят и о мурзе Теребердее из ногайской орды, и о посланнике султана. Простой торговый люд знает о походе, а ты ничего об этом не слышал?

Сотник недоверчиво взглянул на Бордака. Его смущало то обстоятельство, что этот человек говорил правду. В Крыму не скрывали подготовку к походу, считали покорение Руси делом решенным.

– Ну знаю кое-что, но только по слухам. Мурза мне о походе говорил, но не в подробностях. Вроде как Девлет-Гирей намерен вести рать прямиком к Туле по Муравскому шляху. Ну а далее, когда войско перелезет через Оку, путей у него много. Все они ведут к Москве. Слышал еще, что хан даже поделил русские города и земли среди своих вельмож, османов и ногаев. В Бахчисарае все уверены в скорой победе. Крым будет велик и богат как никогда, а русские станут нашими рабами.

– Это я тоже слышал, – сказал Бордак, взглянул на Хворостинина и добавил: – Однако я думаю, что не все говорит этот сотник. Отдадим его первому воеводе, пусть тот с ним говорит, выпытывает правду.

Байтуган испугался.

– Зачем пытать, зачем отдавать? Я ваша добыча, на мне вы деньги заимеете. За меня заплатят хорошо.

– Как же мы их заимеем, если нас всех скоро уничтожит орда Девлет-Гирея?

Сотник опустил голову. Глупость сказал. Кто вернет деньги, если всех побьют?

– Больше говорить не буду, – заявил он.

– А больше и не надо.

– Всем сбор в поле, на правой от оврага стороне! – приказал Хворостинин.

Парфенов улыбнулся и спросил:

– А какую сторону считать правой, князь? От леса она одна, от рощи другая.

– От леса, князь.

– Понял.

– Василь, возьми телегу с лошадью из обоза крымчаков и езжай на деревню, – сказал Бордак проводнику. – Вот тебе награда за верную службу. – Он протянул мужику мешочек. – Тут серебра на пять рублей. Бери, честно заработал.

– Ух ты! – воскликнул Гурдин. – У меня таких денег отродясь не было. – Он взял мешочек, сделал хитрое лицо. – В обозе басурман не одна, а три телеги, да еще кони. Вам-то они вроде ни к чему, а на деревне сгодятся.

– Ну и пройдоха ты, Василь. Забирай. Только как погонишь?

– Было бы что гнать. А вы в Ступню? Сами-то найдете?

– Теперь найдем, сотник татарский подскажет, он тут все облазил.

– Удачи вам, воеводы. Даст Бог, встретимся, возьмете к себе.

– И тебе всего наилучшего, Василь.

Глава 6

К Ступне дружина подошла затемно, не встретив ближнего разъезда, который должен был и днем, и ночью объезжать селение.

Это удивило Бордака.

Он повернулся к Парфенову, ехавшему рядом, и заявил:

– Непорядок, Василь.

Тот кивнул и сказал:

– А Петр Сухой говорил, что тутошний станичный голова Родион Толстой службу знает, грамоту от Воротынского имеет. Неужто случилось что? Деревню уже видать, да только странная она какая-то. Запах печного дыма чувствуется, а огня нет ни во дворах, ни в избах. Может, басурмане мурзы Дайлана тут погуляли?

Бордак подал сигнал головному дозору. Пестов остановил его.

Михайло указал Парфенову на холм.

– Давай, Василь, туда. Поглядим пристальней на деревню.

Воеводы поднялись на возвышенность. С вершины видно было лучше.

Бордак огляделся и проговорил:

– Нет, крымчаков тут не было. Городьба цела, ворота на запоре, табун у реки, живность во дворах.

К дружине подошел десяток Грудина, который князь Хворостинин увел к реке на полпути.

Второй воевода передового полка тоже поднялся на возвышенность и спросил:

– Что вы тут?..

Бордак указал на Ступню.

– Да вот деревню смотрим, голова которой не держит разъезды рядом с ней. Может, у реки кто был, Дмитрий Иванович?

– Никого, но оттуда и прямого выхода к деревне нет. Частокол в воду уходит, путь по берегу перекрывает.

– А где тот постоялый двор, о котором говорил станичный голова Ванькино? Должен быть у селения, но не видать. Не внутри же.

– Отсюда нам не видно низину за дальним тыном, а дорога спускается туда. Если и быть двору, то только там.

– Не понимаю, – проговорил Парфенов.

Хворостинин и Бордак повернулись к нему.

– Что ты не понимаешь, Василь Игнатьевич? – спросил второй воевода передового полка.

– Неужто вот так просто, открыто можно подойти к Ступне? Это же какое безрассудство голова проявляет! Коли сейчас ударить отсюда, то местные мужики даже в исподнем не успеют к городьбе выскочить. Почему так? Вот чего я в толк не возьму.