Конец Распутина (воспоминания)

Какое-то необъяснимое состояние овладело мною.

Я ринулся на труп и начал избивать его резиновой палкой... В бешенстве и остервенении я бил куда попало....

Все Божеские и человеческие законы в эту минуту были попраны.

Пуришкевич говорил мне потом, что зрелище это было настолько кошмарное, что он никогда его не забудет.

Тщетно пытались остановить меня. Когда это, наконец, удалось, я потерял сознание.

В это время Великий Князь Димитрий Павлович, поручик Сухотин и доктор Лазоверт приехали в закрытом автомобиле за телом Распутина.

Узнав от Пуришкевича обо всем случившемся, они решили меня не беспокоить.

Завернув труп в сукно, они положили его на автомобиль и уехали на Петровский остров. Там с моста тело Распутина было сброшено в воду.

XV

Я проснулся после глубокого сна в таком состоянии, точно очнулся от тяжелой болезни или после сильнейшей грозы вышел на свежий воздух и дышал всей грудью среди успокоенной и обновленной природы.

Сила жизни и ясность сознания вновь вернулись ко мне.

Вместе с моим камердинером, мы уничтожили все следы крови, которые могли выдать происшедшее событие.

Когда в доме все было вычищено и прибрано, я вышел во двор принимать дальнейшие меры предосторожности.

Надо было какой-нибудь причиной объяснить выстрел, и я решил пожертвовать одной из дворовых собак. План был простой: сказать, что гости, уезжая от меня, увидели на дворе собаку и один из них, будучи навеселе, застрелил ее.

Мой камердинер, взяв револьвер, пошел во внутренний двор, где была привязана собака, завел ее в сарай и застрелил. Труп ее мы протащили по двору, по тому самому месту, где полз Распутин, для того чтобы затруднить анализ крови, а затем бросили его за снежный сугроб, где еще так недавно лежал убитый «старец». Чтобы сделать невозможными поиски полицейских собак, мы налили камфары на кровяные пятна, видневшиеся в снегу.

Когда внешняя сторона сокрытия следов убийства была закончена, я призвал всех случайных свидетелей события и объяснил им смысл происшедшего. Они молча меня слушали и по выражению их лиц видно было, что все решили непоколебимо хранить тайну.

Уже светало, когда я вышел из дому и отправился во дворец Великого Князя Александра Михайловича.

Все та же мысль, что сделан первый шаг для спасения России, наполняла меня бодростью и светлой верой в будущее.

Войдя в свою комнату во дворце, я застал в ней брата моей жены, Князя Феодора Александровича, не спавшего всю ночь в ожидании моего возвращения.

– Слава Богу, наконец, ты... Ну, что?

– Распутин убит, но я не могу сейчас ничего рассказывать, я слишком устал, – ответил я.

Предвидя на завтра целый ряд осложнений и неприятностей и сознавая, что мне необходимо набраться новых сил, я лег и заснул крепким сном.

XVI

Я проспал до десяти.

Едва я открыл глаза, как мне пришли сказать, что меня желает видеть полицеймейстер Казанской части, генерал Григорьев, по очень важному делу.

Наскоро одевшись, я вышел в кабинет, где меня ожидал генерал Григорьев.

– Ваше посещение, вероятно, связано с выстрелами во дворе нашего дома? – спросил я.

– Да, я приехал, чтобы лично узнать все подробности дела. У вас не был в гостях вчера вечером Распутин?

– Распутин? Он у меня никогда не бывает, – ответил я.

– Дело в том, что выстрелы, услышанные в вашем дворе, связывают с исчезновением этого человека, и градоначальник мне приказал в кратчайший срок узнать, что произошло у вас этой ночью.

Соединение выстрелов на Мойке с исчезновением Распутина обещало большие осложнения. Прежде, чем дать тот или иной ответ на поставленный мне вопрос, я должен был все взвесить, сообразить и внимательно обдумать каждое слово.

– Откуда у вас эти сведения? – спросил я.

Генерал Григорьев рассказал мне, как к нему, рано утром, явился пристав в сопровождении городового, дежурившего около нашего дома, и заявил, что ночью, в три часа, раздалось несколько выстрелов, после чего городовой прошел по своему району, но везде было тихо, безлюдно, и дежурные дворники спали у ворот. Вдруг его кто-то окликнул и сказал: «Иди скорей, тебя князь требует». Городовой пришел на зов. Его провели в кабинет. Там он увидел меня и еще какого-то господина, который подбежал к нему и спросил: «Ты меня знаешь?» – «Никак нет», – отвечал городовой. – «О Пуришкевиче слышал?» – «Так точно». – «Если ты любишь Царя и Родину, поклянись, что никому не скажешь; Распутин убит». После этого городового отпустили и он вернулся сначала на свой пост, но потом испугался и решил о случившемся доложить по начальству.

Я слушал внимательно, стараясь выразить на своем лице полное удивление. Я был связан клятвенным обещанием с участниками заговора не выдавать нашей тайны, так как мы в то время все еще надеялись, что нам удастся скрыть следы убийства. Ввиду остроты политического момента, Распутин должен был исчезнуть бесследно. Когда же генерал Григорьев кончил свой рассказ, я воскликнул:

– Это прямо невероятная история! И как глупо, что из-за этого городового, не понявшего того, что ему было сказано, может теперь выйти большая неприятность... Я вам сейчас подробно расскажу все как было.