Конец сказки

– Руки за голову, – процедил сквозь зубы Валерий, пропуская приятелей вперед. Эдик с Юриком ошеломленно переглядывались, до них еще не дошел утонченный замысел, обоим чертовски хотелось обратно, под спасительный покров темноты. У Юрика громко заурчал живот. Валерий подтолкнул его стволом автомата, который держал в руках. – Шевели копытами, сучара! Армеец, – добавил он вполголоса, – тебя тоже касается.

– Кто это, я?! – крикнули сверху.

– Мотыль, – представился Валерий, вспомнив недавний рассказ Планшетова. – Подсветите мне, пацаны… чтобы я тут грабли не обломал. Шнеле, тварь! – последнее относилось к Армейцу.

Эдик высоко задрал руки и, опустив голову, начал карабкаться по лестнице. Планшетов мешкал, Валерий, не долго думая, от души пнул его коленом под зад. Вышло натуралистичнее, чем в кинохронике времен Второй Мировой войны, демонстрирующей героических американских морских пехотинцев, берущих в плен целые стада недобитых самураев. Вероятно, у Протасова были врожденные способности конвоира, которые следовало только развить, огранив, как алмаз, чтобы стал бриллиантом. Юрик буквально взвыл:

– Копчик, б-дь! Что ж ты, сука, делаешь?!

Сверху одобрительно заржали. Лучи фонарей упали вниз, с непривычки они казались прожекторами, сфокусировавшимися на них, будто они были акробатами в цирке. Перед смертельным номером.

– Захлопнул плевалку, и вперед бегом марш! – рявкнул Протасов.

– Кто это, б-дь, с тобой? – поинтересовались сверху. Теперь стала видна сложенная из валунов баррикада и три черных головы над ней. – Ты что, киевских взял?

– А то, – крикнул в ответ Валерий, радуясь, что часовые сделали именно те выводы, на какие он рассчитывал.

– Их, вроде, б-дь, больше было?

– Было трое, – не стал спорить Протасов, – стало двое. Одного завалил на х….

– Наши еще одного кончили, – сообщили из-за баррикады. Протасов сглотнул, но выдержал удар. В принципе, он не узнал ничего нового, о Вовке.

– Тогда сушите весла, пацаны, – сказал Валерий слегка осипшим голосом. – Поехали водку жрать.

– Это завсегда.

Ступеньки закончились, они очутились среди бандитов, без единого выстрела, как и надеялся Протасов. Правда, уже наверху ему довелось пережить сильнейший стресс. От неожиданности Валерий разинул рот, рискуя проглотить летучую мышь. Если, конечно, эти животные водились в катакомбах.

Крымских оказалось всего трое. Зато – на всех троих была серая милицейская форма.

Двое занимали позиции по обеим сторонам узкого прохода, оставленного между уложенными одна на другую глыбами. Оба были вооружены автоматами Калашникова с укороченными стволами. Третий стоял чуть поодаль, помахивая чудовищных размеров револьвером, который в свете электрических фонарей блестел как зеркало. Именно этот револьвер, весьма отдаленно напоминающий штатный ПМ, как ни странно, привел Валерия в себя, дав понять, кто перед ним: обыкновенные бандиты, без разницы, нарядившиеся милиционерами или оборотни. Он уж было подумал, в первую секунду, что напоролся на настоящих стражей закона, привлеченных устроенной в ущелье канонадой. Теперь все стало на свои места. Адреналин бурлил в крови. Протасов испытал кураж.

– Нехилый у тебя ствол, – бросил он хозяину револьвера, как только поравнялся с автоматчиками. – Конкретный. Ты с ним полегче, друг, а то отстрелишь кому-нибудь из корешей женилку. – Валерий выдавил из себя улыбку, губы хозяина револьвера остались вытянуты тонкой нитью. Ствол револьвера смотрел точно в живот Протасову.

– Ты с Крапивой приехал? – осведомился один из автоматчиков, грузный толстяк в серой шинели с погонами старшины. Валерий, не удостоив его даже взглядом, смотрел в лицо хозяину револьвера. Судя по капитанским звездам, именно он был тут главным.

– Я на Крапиву харкал с высокой башни, – сообщил Протасов высокомерно, для верности оттопырив нижнюю губу. – Меня лично Леня попросил вмешаться. Такой вот расклад. Говорит, блин, уделались мои пацаны, выручай, мол, Мотыль. Без тебя, короче, кашу не сварим. Врубился, браток, что к чему?

Самоуверенная тирада Протасова не произвела ровно никакого впечатления на милицейского капитана. Напротив, его черные цыганские глаза враждебно буравили Валерия, действуя ему на нервы. Он терпеть не мог черномазых, цыган даже больше остальных. Поэтому, недолго думая, он переключился на третьего милиционера, совсем желторотого сержантика, которому на вид было от силы лет восемнадцать. Судя по многочисленным россыпям прыщей на физиономии, его организм только вступил в пору полового созревания.

– Изолента имеется, браток? – спросил Валерий, вешая автомат обратно на плечо с непринужденным видом солдата, долго пробивавшегося из окружения и вот теперь очутившегося среди своих.

– Изолента? – переспросил желторотый младший сержант. – На х-я?

– Как, на х-я? – взбеленился Валерий. – А чем хорьков повязать? Твоим, блин, длинным языком?

– Наручники есть, – вспомнил грузный старшина. Чернявый капитан, которого Протасов окрестил в душе цыганской мордой, смолчал. В общем, Протасов бросил перчатку, никто из крымских ее не поднял.