Конец второй республики

— Сегодня поминки Народного Фронта — ответила жена.

Абульфаз смутился и замолчал. По народному обычаю, халву выставляют на стол на поминках.

На следующем заседании в рабочем кабинете у Юсифа Самедоглу Иса предложил, чтобы НФА на сессии Верховного Совета Азербайджана представлял Абульфаз Алиев. Я открыто заявил, что на первом телевизионном «явлении НФА народу» я не хотел бы, чтобы организацию представлял человек, избранный путем фальсификации. И вообще, какое имеет отношение Абульфаз Алиев к целям и задачам НФА? Он вообще не читал и не знаком ни с Программой, ни с Уставом НФА. Иса предложил поставить вопрос на голосование. Голоса разделились поровну. Продолжили обсуждение. Переголосовали. Вновь равное число голосов. Сульхаддин Акперов, сидевший рядом со мной, прошептал:

— Я не могу голосовать против Абульфаза, иначе не смогу вернуться в Нахичевань. Предложи тайное голосование, и ты выиграешь.

Я предложил провести голосование тайно. Тут Тофиг, который открыто голосовал против предложения Исы, разразился тирадой:

— Мы создали Фронт, чтобы быть честными, открытыми и искренними. Я против тайного голосования, ибо оно — признак тайных интриг.

Я с изумлением смотрел на Тофига. После вакханалии насилия и подтасовок на учредительной конференции, после всего того, что творит группировка «Варлыг» на митингах, открыто попирая наши принципы, о какой открытости могла быть речь? Тофиг потопил мое, вернее, Сульхаддина предложение, и опять результат был ничейный. Тут Хикмет предложил:

— Пусть НФА представит Иса.

Что ж, придется выбирать меньшее из зол. Так и решили, что НФА будет представлять член Правления Иса Гамбаров, а по вопросу Карабаха выступит Этибар Мамедов. Также решили, что, в ответ на просьбу ЦК представить список членов НФА, которые будут допущены на сессию ВС Азербайджана, послать туда список всех членов Правления плюс председатель.

Когда список составили и послали в ЦК, выяснилось, что в него не включили Сульхаддина Акперова, вместо него фигурировало имя Беджана Фарзалиева. Эти мелкие пакости и ползучая анархия были излюбленной тактикой национал-большевиков, как я стал их называть в своем кругу. Я вмешался в дело и добился, чтобы Сульхаддина внесли в список.

В то время я часто ходил к академику Зияду Самедзаде, заведующему отделом экономики ЦК КПА, с требованием совместной подготовки проекта закона о переходе Азербайджанской ССР на принципы хозяйственного расчета внутри единого народного хозяйства СССР. Академик не был готов к обсуждению этой темы, боялся, юлил, все время вытаскивал какие-то ксерокопии российских газет с проектами хозрасчета некой уральской области, или же эстонскую газету с проектом хозрасчета Эстонии. Раз за разом он откладывал обсуждение. А в это время бывший председатель Верховного Суда Азербайджана, работавший в аппарате Верховного Совета, Абдулла Ибрагимов, сообщил, что юристами Азербайджана подготовлен проект Конституционного закона о суверенитете Азербайджанской ССР.

— Как это, вы сами, без согласования с верхами, осмелились подготовить проект такого закона? — недоверчиво спросили Тофиг и я.

— Да — гордо отвечал бывший судья, — Мы тоже патриоты.

Тофиг с радостью ухватился за возможность поработать совместно с юристами ВС над проектом закона. С недавних пор я стал замечать, что у нашего уважаемого Тофига о себе сложилось мнение как о профессиональном специалисте по праву. Он и на самом деле по горло погрузился в дискуссию с правоведами ВС и до 22-го сентября, дня принятия этого закона, все время жаловался на бескрылость и трусость «этих партократов». А Самедзаде так и заволокитил обсуждение проекта закона о хозрасчете республики. Видимо, из Москвы указания о принятии такого закона еще не поступило.