Конец заблуждениям

Он был так рад видеть ее в этот момент, так рад быть спутником ее жизни и даже быть самим собой – молодым, сильным и здоровым, полным желания и надежды! Он любил эту девушку с ее миниатюрным телом и впечатляющим великодушием, с ее блестящими, смеющимися глазами. Дункан был благодарен ей за то, как сильно она его поддерживала, когда его сотрясали сомнения, замешательство и неопределенность. Он был благодарен ей за то, что она была непоколебима, когда он давал слабину, за то, что следила, чтобы он продолжал сочинять, чего он никогда не смог бы делать (никогда бы даже не начинал!), если бы не она. Джина не просто являлась его лучшей половиной, подумалось Дункану, – рядом с ней он сам становился в десять раз лучше!

– Думаю, мы с Джиной даже не приоткрыли завесу безумия. Я чувствую, пришло время для нашего следующего шага, чего-то более безумного, чем брак.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Джина, вглядываясь в его лицо.

Дункан и сам не до конца понимал, что имел в виду, но решил, что, вероятнее всего, просто вдохновился отъездом Блейка и Вайолет, который навел его на мысль о путешествиях и приключениях. Они могли бы переехать куда-нибудь в другое место или, возможно, приступить к какому-нибудь более грандиозному проекту. Возможно, Дункан мог бы превратить пьесу, которую разрабатывал, в часть чего-то большего, например полноценного современного балета.

Как только Бетт ушла, Джина проговорила:

– То, что ты сказал… у меня такое же чувство. – Она напряженно смотрела на него снизу вверх, и у Дункана возникло пугающее ощущение, словно она собирается сказать нечто невероятное. – В последнее время меня преследует ощущение, будто наше счастье должно к чему-то привести.

– К чему-то?

– На самом деле к кому-то. Я… Ну, ты знаешь, это то, чего я всегда хотела – создать семью, завести ребенка.

Дункан изо всех сил старался не выдать охватившее его смятение, вызванное ее словами. Ребенок. Он представлял это ее желание как нечто абстрактное: она время от времени озвучивала его, но он никогда не думал, что это нечто насущное. Это лишь фантазия, считал он, тоска, протянувшая лапы из ее прошлого, и она, конечно, никак не вязалась с жизнью, которую они вели сейчас

И это не имело ни малейшего отношения к нему. Дункан никогда не задумывался об отцовстве и не мог представить себя в этой роли. Столько усилий ушло на то, чтобы скрыть ужас, охвативший его от подобной перспективы! В первый момент он вообще не мог сосредоточиться и что-либо сказать, долго стоял молча, пока Джина не нахмурилась.

– Ты не рад, что я заговорила об этом.

– Я удивлен, вот и все… – пробормотал Дункан. Она выглядела обиженной, разочарованной. Он обязан был найти какой-то способ подбодрить ее! – Я не говорю, что не хочу этого. Ты просто застала меня врасплох.

– Да? Ну ладно, тогда все хорошо. – Джина просияла, ее лицо оживилось, напряженное тело снова расслабилось. – Я так давно хотела это сказать! Вероятно, это действительно немного шокирующе, но я рада, что сделала это. Теперь мы справимся.

– Да, точно. Теперь мы справимся.

Однако у Дункана не было ни малейшего представления о том, как они справятся. Он только начал обретать опору в жизни, которая еще несколько месяцев назад с трудом продвигалась вперед. Насколько такая жизнь подходила для ребенка? И он, и Джина работали день и ночь, пытаясь встать на ноги. У них едва хватало времени вести свои дела, стирать или готовить. У них даже не было денег, чтобы завести комнатное растение, а теперь Джина говорит об уходе за ребенком?! Почему? Потому что ей исполнялось двадцать четыре и когда-то в детстве она сформировала представление, что к двадцати пяти станет мамой? Что, если Джина просто заложница собственной сказки?

Прежде чем они смогли продолжить разговор, Вайолет присоединилась к ним, обняла Джину, чем заставила Дункана вспомнить, что это была ее ночь. Он решил повременить и посмотреть, поднимет ли жена эту тему снова. Ему не пришлось долго ждать. На следующее утро, когда он проснулся, Джина уже встала и наблюдала за ним.

– Насчет прошлой ночи… мы немного увлеклись, поэтому я просто хотела поставить все точки над «i». – На мгновение он почувствовал надежду: Джина собиралась сказать ему, что при свете дня она поняла, что ребенок будет ошибкой. – Я хотела прояснить, что думаю об этом уже долгое время. И это то, чего я всегда хотела.

– Джина, я понимаю, что это твое давнее желание, но желания порой меняются.

– Только не это! – резко выпалила она, принимая обиженный вид. – Если бы ты меня знал, ты бы понял, что это не какая-то прихоть. Я лишилась времени с матерью. И я не позволю чему-то подобному случиться снова.

– Подожди-подожди-подожди, – заговорил Дункан, потянувшись к ней, заключая в объятия. Он чувствовал ее слезы на своей шее, когда прижимал к себе, понимая, как глубоко и болезненно укоренилось в ней это желание. – То, что случилось с твоей мамой, с тобой не случится. Ты проживешь долгую и замечательную жизнь. Но не нужно никакого форсирования событий. Никакой спешки.