Конфессия, империя, нация. Религия и проблема разнообразия в истории постсоветского пространства

Интервьюер: Вот то, что сейчас на Украине происходит [имеется в виду предвыборная ситуация: противостояние Ющенко и Януковича в 2004 году], как Вы оцениваете? Там на одной стороне одни священнослужители, на другой — другие.

Информант: Там всю жизнь был дурдом. … Я просто жил там некоторое время и служить там даже пришлось немножко. Там всегда был дурдом. И вообще эта хохляндия, прости Господи, — самая противная нация. Сталкивался с ними и в армии, когда служил. Хуже, подлее людей нет. Ну, конечно, везде есть хорошие люди, ничего не могу сказать. Но вот есть же там отличительная черта нации, допустим. Вот у русских, считается, какое-то добродушие, гостеприимство, и у грузин еще что-то такое. Вот у хохлов — это просто предательство какое-то постоянно. Постоянно. Вот книжку про войну возьми, про Великую Отечественную, что ни предатель — то хохол обязательно. У них даже вот этот вот флаг — жовто-блакитный, желто-голубой, это пошло от… когда это гетман Мазепа предал и перекинулся на сторону поляков. И вот, чтобы его войско не перепутали с нашими, которые вот за Россию воевали, им дали вот эти ленточки желто-голубые. Это же вообще символ предательства просто. А у них — это государственный флаг (интервью, правосл.).

Отметим, что выраженное таким образом негативное отношение к «украинцам» как нации не сказывается на повседневных отношениях священника с прихожанами. Среди его «духовных чад» есть украинцы, с которыми у него сложились дружеские, почти семейные отношения. Этот пример показывает, что этническая идентичность в одних контекстах может «срабатывать» как маркер символического разделения, а в других — оказываться незначимой для принятия верующего в число «своих», «наших».

Использование этнических маркеров вообще часто способствует не сегментации сообщества «Мы-единоверцы», а его расширению. Иногда конфессиональная принадлежность дополняется или заменяется этнической: в нашем случае православные — русские, мусульмане — татары. У православных подмена конфессиональной идентичности этнической достаточно популярна и даже обосновывается концептуально — чаще всего для того, чтобы показать значимость православия для русской культуры[767]. Само название Русской православной церкви содержит в себе соотнесение с этнонимом. С одной стороны, это служит для демаркации РПЦ от других автокефальных церквей, а с другой — позволяет говорить о православности именно как о специфике русского народа. Понятия «православный» и «русский» тесно связаны в дискурсе патриотизма и любви к Родине: