Конго Реквием

Знак остальным: «Оставьте нас». Ни у кого не было времени сказать что-нибудь теплое. Тем лучше. Когда дверь захлопнулась, Эрван уставился на младшую сестренку, съежившуюся на стуле. Сравнение с Лоиком не было лестным – для него. Братишка был мятым, как алюминиевая фольга, Гаэль же отлита из листовой стали, усиленной кадмием. Скульптура Бранкузи, изящная, гладкая и острая, столь же нежная при прикосновении, сколь опасная при столкновении.

– Кто убил папу?

– Виновник уже в ином мире, если тебе от этого легче.

– Ты его туда отправил?

– Да.

– Кто это был?

– Один полковник-тутси, который перешел на сторону конголезской армии.

– Как его звали?

– Тебе-то какое дело?

– Скажи мне его имя.

– Лоран Бизинжи.

– Кто ему приказал?

Эрван вздохнул и взялся за стул. Лоик, желающий научиться стрелять, а теперь сестрица, строящая планы блицкрига против Катанги. От такого приема у него отчасти потеплело на сердце: такие же психи, как всегда.

– Все произошло за семь тысяч километров отсюда, – проговорил он. – В разгар войны, в мире, о котором ты и понятия не имеешь.

– Кто стоял за этим тутси?

– Века ненависти, два десятилетия войны и пять миллионов смертей.

– Ответь на вопрос.

Он посмотрел на Сену сквозь зарешеченные окна (решетки установили после самоубийства Ришара Дюрна[94] в 2002 году, причем на всем этаже). По сравнению с черными волнами Луалабы парижская река скорее напоминала гаргульи Бриансона[95].

– Я думаю, Бизинжи действовал по поручению некоего Трезора Мумбанзы, – сдался он. – Это генерал-луба из Катанги, который стал директором «Колтано» после смерти Нсеко. У него большие амбиции, как финансовые, так и политические.

– Почему он убил папу?

– Я же тебе сказал: деньги и власть. Нсеко был замешан в торговле оружием, и это для него плохо кончилось. Его убили в сентябре этого года. Мумбанза занял его место во главе «Колтано». И тогда же до него дошли слухи о новых месторождениях. Он решил, что может убить двух зайцев одним ударом: избавиться от отца-основателя компании и заполучить золотую жилу.

Эрван уловил тень угрызений совести в серовато-голубых, словно покрытая инеем лазурь, глазах сестры. Это она слила секрет рудников, вызвав гибельную цепную реакцию и подтолкнув Морвана к решению отправиться в Катангу. Все случилось по ее вине. По крайней мере, она должна так думать…

На самом деле она была ни при чем. Как и он сам. Никто не мог повлиять на участь Морвана – и уж тем более в его последней ипостаси: шестьдесят семь лет, сто с лишним кило, за плечами сорок лет африканских махинаций и кровавых тайных операций. Железный поезд, груженный черными мыслями, летящий на полной скорости в конголезский ад.

– А папа был замешан в торговле оружием?

– Ни в коей мере. Кстати, и Мумбанза тоже нет. Просто удобный случай.

Казалось, Гаэль укладывает каждый кусочек информации на отдельную полочку в голове. Что она задумала?

– А Мумбанза бывает иногда в Париже?

– Лучше я не буду отвечать.

– Бывает или нет?

– Хочешь взять у него интервью? Перепихнуться с ним? Поблагодарить?

Она надулась и промолчала. Эрван встал и начал прохаживаться вдоль окон. Он чувствовал себя подавленным и по-прежнему дрожал, несмотря на свитеры.

– Он регулярно наезжает в Брюссель, – ответил он наконец. – По словам отца, он большой ходок, любит белые киски и обзавелся своими привычками, когда бывает в Европе. Кто знает, может, ты с ним пересекалась по работе.

– Скотина!

Он пожалел о своем последнем замечании, но у нее был талант доводить его до белого каления.

– Извини, – сказал он спокойней. – Только не лезь в эти истории.

– Я недостаточно взрослая, чтобы понять?

– Это другой мир. Мир, который папа хорошо знал и законы которого молчаливо принимал. Я выбрался из этого кошмара и сделаю все, чтобы стереть его из своей памяти.

– Ты можешь сказать, какими именно привычками Мумбанза обзавелся в Париже? Можешь или нет?

Эрван встал перед ней, засунув руки в карманы.

– Черт, когда ты уже уймешься? – взорвался он. – Тебе не надоело доставать нас? Единственные передышки у нас бывали, когда ты валялась в психушке!

Слишком поздно давать задний ход. Опять. Как они умудряются всякий раз дойти до такого? Ничего уже не поделать.

– Ты так и не ответил на мой вопрос, – прошипела она сквозь стиснутые зубы.

– Да не знаю я! До поездки в Катангу я не подозревал о его существовании.

В этот момент он понял, что сейчас происходит. В случившемся кораблекрушении каждый Морван вцепился в один из обломков. Он – в любое расследование, какое только подвернется в управлении. Его брат – в свое воздержание и псевдотренировки в тире. Гаэль – в темные планы преследования Мумбанзы. И все это – только чтобы не сдохнуть. Одна Мэгги шла ко дну не сопротивляясь.