Конго Реквием

Два часа дня. После молниеносной утренней атаки немало воды утекло под баржами. Перестрелка длилась всего несколько секунд, и никто не успел понять, что произошло. По словам находившихся на баржах солдат, тутси были по правому борту, то есть на правом берегу реки, а регулярные части FARDS, то есть правительственная армия и хуту, – по левому. А посередине – штатские, которые в очередной раз огребут по полной, и в первую очередь баржи, являющиеся, по сути, настоящим складом: провиант, жертвы, богатства (относительные), которые только и ждут мародеров. Капитан «Вентимильи» сказал свое слово: никаких остановок в Лонтано. Следующий пункт назначения в пятидесяти километрах к северу.

Единственный выход, который смог придумать Эрван, – саботаж. Сальво уверял, что достаточно разбирается в механике, чтобы вызвать поломку и вынудить плавучий поезд остановиться в окрестностях Лонтано. Он пробрался в машинный зал и вылез оттуда через час с испуганным видом:

– Мне это не нравится, босс. Мы тут шутки шутим, а духи, они этого…

– Мы остановимся или нет?

– Я перекрыл подачу масла. Скоро там все перегреется. Даже на такой лоханке лампочки замигают. Куда ни кинь, покажется, что мотору каюк. Капитан застопорит и пойдет сам проверить.

– Сколько времени на ремонт?

– Пока моторы остынут, около трех часов.

– А он не ляжет в дрейф?

– Нет. Известно, какие в Лонтано течения: ему придется бросить якорь. Не нравится мне это, папа. Ох не нравится…

– Кончай ныть. Ты же должен там сдать груз, верно?

Сальво неохотно кивнул. Эрван твердо стоял на своем. Его отец и на секунду бы не заколебался, прежде чем поставить под угрозу жизнь многих людей, чтобы закончить расследование или успешно провести операцию. Эта беспощадная кровь течет и в его венах.

Раздались крики. Пассажиры, после выстрелов прятавшиеся под навесами, сгрудились на палубе у борта, крича, указывая пальцами, пряча глаза. Эрван последовал за общим движением и уставился в точку на берегу, которая вызвала всеобщую ажитацию. Ничего примечательного. Все та же неизменная зеленая полоса, исчирканная черными штрихами.

Потом он вдруг увидел.

Кол за колом возвышались между стволами. Колы щетинились человеческими головами. Перерезанные горла махрились чудовищными воротничками – как плиссированные брыжи времен Генриха IV. На каждом шесте чуть ниже голов были прибиты гениталии. Вражеские тела, превращенные в самый простой знак…

– Тутси, – пробормотал Сальво дрожащим голосом. – Мы входим на их территорию.

Слишком поздно, чтобы отыграть назад их дурацкий план вынужденного причаливания. Эрван поднял глаза к ржавой керосинке, которая служила рубкой капитана. За стеклом виднелась его мерзкая рожа. В глазах у него горел огонек удовлетворения. Более, чем когда-либо, он должен был поздравлять себя с правильным решением пропустить следующую остановку – не зная, что его ожидает. Без сомнения, он догадается о махинации белого, но будет слишком поздно, чтобы заняться этим вплотную. Самым насущным станет застопорить моторы, отключить питание и ликвидировать аварию.

Эрван вернулся на свое место, как и остальные. Через несколько минут Африка с ее пеклом вступила в свои права. Серое раскаленное небо. Рыхлые однообразные берега. Можно поверить, что тотемы вообще не существовали, а обитатели барж стали жертвами массовой галлюцинации. Вскоре гипнотическая власть реки взяла верх. Каждый заснул под своим навесом или погрузился в сумрачное безразличие. Сама мысль, что вся эта толпа абсолютно беззащитна, а тутси совсем близко и готовы выбрать ее своей целью, отступила перед монотонностью путешествия и мощью жары.

Словно предчувствие сработало: Эрван проснулся и заметил первые признаки – предвестники когда-то существовавшего города. Вросший в землю фюзеляж самолета. Остовы вилл, увитые лианами и покрытые засохшей грязью. Береговые отмели, усеянные дохлой рыбой и разодранными сетями, – можно было поклясться, что рыбаки и их семьи пустились в бегство несколько часов назад.

Сальво еще спал.

– Подплываем! – закричал ему на ухо Эрван, пихая в бок.

– Ну и что? – спросил чернокожий, открыв один глаз.

– И никаких поломок на горизонте.

– А запаха не чуешь?

Вот уже два дня они жили, задыхаясь от вони газойля: Эрван не унюхал бы разложившегося трупа у себя под задницей. Но Сальво был прав: запах горелого перебивал испарения топлива. Раскаленные добела моторы наверняка были готовы взорваться. Он вышел из-под тента и поискал взглядом капитана: того не было. Конечно, он уже в машинном отсеке – пытается вместе с механиком определить, в чем проблема.

В этот момент мотор загудел, движение замедлилось – саботаж удался.

Все всполошились – никто не знал, остановятся ли баржи в конце концов, но на всякий случай держались наготове. Капитан вернулся к штурвалу с лицом, закаменевшим от ярости. На его изрезанном лице Эрван прочел две несомненные истины: во-первых, они причалят в Лонтано, во-вторых, с мзунгу он разберется позже.