Константинополь в VI веке. Восстание Ника

Аргиропраты существовали во многих городах империи: Антиохии, Александрии, Иерусалиме, Нисибисе и др. [86, с. 151-152; 53, с. 190-191], но наиболее благоприятным местом для их деятельности являлась столица. Иоанн Мосх упоминает о том, что два брата-аргиропрата родом из Сирии жили в Константинополе "по причине своего ремесла" [27, кол. 3065]. Столичные аргиропраты были, по всей видимости, более многочисленны и пользовались бoльшим влиянием, нежели их собратья из других городов. В посвященных аргиропратам законах - 136-й новелле и IX эдикте - Юстиниан прямо говорит о том, что его постановления изданы по просьбе аргиропратов Константинополя. "Члены корпорации аргиропратов этого счастливого города,- говорится в новелле,- приходят к нам и просят оказать им помощь" [33, нов. 136, предисл.].

С такой же примерно фразы начинается и IX эдикт, где к тому же упоминается обо всех щедротах, которые оказал столичным аргиропратам Юстиниан [33, эдикт IX, предисл.]. Таким образом, 136-я новелла и эдикты Юстиниана имеют в виду прежде всего аргиропратов Константинополя. Примечательно, что IX эдикт, так же как и, по всей вероятности, VII эдикт, тоже посвященный аргиропратам 28, адресован не префекту претория или комиту священных щедрот, а префекту города.

Об исключительности положения, которое занимали среди аргиропратов империи столичные аргиропраты, свидетельствует и еще одно немаловажное обстоятельство. Только они имели право нести государственную службу, что явствует из постановления Юстиниана: "Впредь запрещаем нести государственную службу (militare) тем, которые состоят при каком-либо эргастиририи этого благословенного города или провинции, исключая менял (argenti distractoribus), ведущих дела в этом благословенном городе" [17, XII, 35]. Закон, следовательно, не распространялся на аргиропратов других городов.

Аргиропраты выполняли весьма важные функции в государстве, и это неоднократно подчеркивает Юстиниан в своих постановлениях. Как заявлялось в VII эдикте, они принимали участие в сделках, совершавшихся почти во всей империи, причем самые важные контракты заключались именно с их помощью [33, эдикт VII, гл. IV, VIII]. В чем же состояла эта помощь? Главным образом в посредничестве и поручительстве. Сделки могли быть самыми разнообразными и касаться как предметов, которые можно измерять и взвешивать, так и всякого другого имущества, движимого и недвижимого, включая дома, землю и даже людей [17, IV, 18, 2] 29.

Посредничество также носило различные формы. Нередко аргиропраты покупали для других имущество и как посредники отдавали в залог золото и другие ценности [33, эдикт IX, предисл.]. Им поручалась и распродажа имущества с торгов. В данном случае речь могла идти о конфискованном имуществе (как это, вероятно, было при продаже одежд императора Зинона, о чем упоминает Иоанн Антиохийский [22, с. 142]), имуществе умершего без завещания, вынужденной распродаже в результате разорения, наконец, обычной продаже, например, урожая [20, XLVI, 3,88; XVII, 1, 1; 281, с. 21 и сл.]. Кроме того, аргиропраты выступали и как оценщики имущества [281, с. 21; 112, с. 17].

В VI в. были широко распространены различные виды поручительства аргиропратов. В VII эдикте Юстиниана говорится, что при ведении судебных дел не следует требовать от аргиропратов поручительства другого лица, поскольку они сами обычно являются поручителями и дают клятвы за других ("?? ? ?????? ??? ???? ?????? ?????? ?????????") [33, эдикт VII, гл. V]. Как поручители аргиропраты гарантировали выплату денег или отдачу каких-либо других ценностей, включая движимое или недвижимое имущество [17, IV, 18, 2; 281, с. 46 и сл.]. Нередко гарантировали они уплату долга, срок которого уже истек [33, эдикт IX, предисл.].

Но этим не исчерпывается деятельность аргиропратов, которых источники довольно часто изображают как крупных кредиторов, банкиров средневекового типа, ссужавших крупные суммы под залог золота, серебра, драгоценностей, с высоким процентом [33, нов. 136, гл. III; эдикт VII, предисл.; эдикт IX, гл. IV]. На деньги, полученные от аргиропратов, их должники приобретали как движимое, так и недвижимое имущество, а также покупали государственные должности. Обо всем этом неоднократно упоминается в законодательстве [33, нов. 136, гл. III; эдикт VII, гл. VII] и подтверждается данными нарративных источников [43, с. 61-62].