Конструкт

Рядовой Пономаренко, гордый признанием публики, решился задать длиннобородому дядечке мучающий его вопрос:

– Вы, очевидно, человек начитанный. А знаете ли вы что-нибудь научно-фантастическое? Можно даже не очень научное, но чтобы обязательно фантастическое!

– А хватит ли у тебя духу, рядовой? Есть одна историйка… Мне её поведал заблудившийся в лесу студент несколько лет назад, когда никого из вас здесь ещё не было. Быстро он сбрендил от голода и боязни пропустить сессию в институте, но я успел заучить одну процитированную им фантастическую повесть…

Эффект жёлтого ключа

С Аркадием Фридриховичем Гелем приключилась неожиданная для его гражданской позиции, нюансов психологии и социального положения болезнь. Описать её довольно трудно для даже обладающего острой проницательностью и недюжинным литературным талантом автора. Впрочем, сложность поставленной задачи лишь обостряет писательский азарт и обнажает доселе дремавшее желание осчастливить любознательного читателя рассказом об одной из скрытых сторон природы человеческого существа, для чего автор воспользуется столь излюбленными со школьной программы деепричастными оборотами, вводными предложениями и несколькими прочими фразеологическими схемами, отличающими русский – от всяких прочих языков, коими вынуждены оперировать менее везучие народности планеты…

Впрочем, будем последовательны…

В одно осеннее, ничто не предвещающее утро Аркадий Фридрихович проснулся с незнамо откуда взявшимся даром: он вдруг получил возможность существовать одновременно в нескольких временны́х вехах своей жизни. И настолько реальны были эти его перемещения, что сам Аркадий уже не смог бы с уверенностью определить то Настоящее, в коем сей дар был приобретён.

Аркаша сидел в комнате и ждал возвращения мамы. Она ушла за свёклой для винегрета, но ведь магазин находится совсем рядом с домом, а мама отсутствовала уже около часа!

"Напрасно инженеры не разработали такой телефон, который можно было бы всегда носить с собою, и – при непреодолимом желании – позвонить необходимому тебе человеку, например – маме! – рассуждал про себя Аркаша. – Вот случись чего дурное, непредвиденное – как я узнаю? Ведь связывались же специалисты из Центра управления полётом с Юрой Гагариным, когда тот, назло американцам, совершал свой бессмертный полёт вокруг Земли!"

Но развить эту мысль он не успел, потому что из недр входной двери послышался столь знакомый скрежет, получавшийся при помощи двойного прокручивания старенького замка маминым жёлтым ключом. Аркаша, забыв надеть тапки, побежал встречать маму, испытывая при этом чувство глубочайшего облегчения, которое, к слову, быстро сменилось любопытством, переходящим в предвосхищение: а не купила ли мама в магазине барбарисок или (даже страшно предположить!) абрикосов?

– Мама, почему ты так долго? – прокричал Аркаша, но не стал дожидаться ответа: он с головой погрузился в мешок с продуктами.

– …ты меня слышишь? – спросила мама.

– Чего?

– Я говорю, заходила в недавно открывшийся районный Дом пионеров. Записала тебя в кружок!

– В какой ещё кружок? – насторожился Аркаша.

– В кружок юных портных. Там ты научишься шить спецодежду и комбинезоны для колхозников! Это очень древняя и уважаемая профессия. Я очень за тебя рада!

Потрясение было настолько велико, что Аркаша на какое-то время потерял дар речи. Все его мечты в это мгновение разбились, как разбиваются сердца у иных некрасивых девушек, в том или ином возрасте с удивлением обнаруживающих свою непривлекательность… Слёзы ещё не успели должным образом скопиться в эволюцией предусмотренных для подобных случаев резервуарах, но лицо уже искривилось в гримасе обиды и непоправимости, что ли… Мы хотим уточнить, что это был первый раз в недолгой Аркашиной жизни, когда он испытал на себе столь очевидное для нас, стареющих мужчин, несовершенство мира.

– Ма… ма… н-не… я н-не…

Однако мама его была хоть и не без чертовщинки, но – мудрой женщиной. Она вовремя поняла, что на сегодня достаточно поиздевалась над сыном, поскольку – как ни крути – подобный юмор он сможет оценить лишь спустя многие годы.

– Да шучу я, шучу! Чуть не расплакался – как маленький, право! Неужели поверил? Что ж я, по-твоему, – фашистка какая-нибудь? Записала тебя в кружок игры на шестиструнной гитаре! Поэтому быстро одевайся и едем в магазин музыкальных инструментов: Любовь Петровна говорит, что вчера был завоз, и пообещала придержать одну гитару для тебя. Ну, что стоишь? Марш!