Конторщица (СИ)

— Да уж, — со вздохом согласилась Клавдия Брониславовна (вот кто бы сомневался!) и окинула меня снисходительным взглядом, — Но все что ни делается, все к лучшему… все к лучшему… Ах, дорогая Элеонора Рудольфовна, вас можно только поздравить. Вот если бы моя Зинаида прозрела — я бы так радовалась, так радовалась… Вы только представьте, вот бы у них с Валерием пара красивая получилась…

Свекровушка, которая в этот момент решила отпить капли, поперхнулась и закашлялась.

— Валера, постучи! — просипела она.

Валера истуканом продолжал сидеть за столом, пришлось постучать мне.

— Тише ты, — фыркнула свекровь, продышавшись, — спину мне решила сломать?!

— Мдааа, неблагодарная ты, Лидия, — поддакнула Клавдия Брониславовна.

Она с невыносимо мудрым видом еще поразглагольствовала о нравах современной молодежи, но видя, что все на взводе, вскоре ретировалась.

— Ну, ты посмотри на нее! — всплеснула руками свекровь, как только дверь за соседкой закрылась. — Зинаиду свою она нам сватает! Да кому нужна твоя Зинаида! Радовалась бы, что этот дурак Грубякин взял ее с тремя детьми. Еще и четвертого сразу заделали. И на своей жилплощади, между прочим, прописал. И кормит всех, включая Клавдию.

Серпентарий какой-то…

Глава 6

Утро понедельника встретило меня смачным таким пинком.

Подскочив, спросонья я долго не могла понять, где я и что происходит. Оказалось, это Петров зашел попить водички на кухню и наступил на меня.

— Лидка, епть! — ошарашенно отпрянул он. — Ты что здесь делаешь?

— Сплю, — зевнула я, поёжившись от предрассветного холода.

За окном только-только начинало светать. Часов пять утра, наверное.

— А чего на кухне? — вяло полюбопытствовал Петров, жадно припадая к крану с водой.

— Для разнообразия, решила вот, — отмахнулась я. Не станешь же ему объяснять, что планировала переночевать у Риммы Марковны, но ее не было дома. Дверь оказалась заперта. Поэтому взяла старое одеяло (под причитания лидочкиной свекрови) и постелила на полу на кухне. Кое-как передремала, на полу холодно, да и одеяло было одно.

— А чего ко мне не пошла? — Петров закрутил кран и подошел к холодильникам, — ты не помнишь, где у Марковны капуста была? Она хорошо капусту делает. Рассольчик знатный, до костей продирает.

Он полез в холодильник, и вытащил оттуда начатую трехлитровую банку с капустой.

— Пойду я, Лидка. Что-то совсем штормит меня, — пожаловался он хрипло. — Ты это… приходи если что, место есть, постелю на диване. Не дело это — на полу молодой девке спать.

— Да я уже встаю, — я подтянула под себя затекшие холодные ноги. — Все равно не усну больше.

— Так вечером приходи, ночевать все равно где-то надо, — Петров жалобно скривился и потер висок, — аспирин у тебя вряд ли сейчас есть, правильно? Колокольня трещит, ужас. На погоду, что ли?

— Пить меньше надо! — донеслось из коридора зинкино хихиканье, хлопнула дверь в ванную и послышался шум льющейся воды.

— Слова, ёпэрэсэтэ, не скажи, — обиделся Петров, — вот свалишь ты, Лидка, и я тут один против кодлы Грубякиных и Горшковых останусь. Хана мне будет.

Он вздохнул и, шаркая ногами, поплелся к себе.

Из ванной вышла Зинаида в замотанном на голове тюрбаном застиранном полотенце и с сигаретой в зубах. Переступив через меня, она подошла к окну, и задымила в форточку:

— Слышь, колись, Лидка, за что тебя Горшок выгнал? Вряд ли за измену, у тебя ж ни кожи, ни рожи, кто там поведется. А так-то ты и жрать готовишь, и обстирываешь его. Да еще и всю зарплату до копейки отдаешь.

— А в тебе что Грубякин нашел? — ответила я, скатывая одеяло.

Нужно отсюда уходить, сейчас если Клавдия Брониславовна с Элеонорой Рудольфовной проснутся — сразу начнется второй акт марлезонского балета.

— Я красивая, — флегматично выпустила струйку дыма Зинка. — И в меру глупая. Как раз, чтобы нравиться мужчинам.

Я промолчала. В чем-то она была права.

— А еще у меня стервозная мамочка, — продолжала она, затягиваясь. — И это очень большой плюс.

Я только вытаращилась на нее.

— Да, именно плюс, — снисходительно улыбнулась Зинка. — Мужчина должен видеть конкретного врага, от которого нужно защищать свою женщину. Тогда он себя чувствует мужиком. И враг, желательно, чтобы был неопасным, чтобы защищать нетрудно было. А если этого всего нет — то ему вся эта игра в семью быстро надоедает. Я знаю, что говорю. Грубякин у меня четвертый. Официально если. Так что, думаю, ты сама во всем виновата — мамочка Валеру против тебя накрутила, а нужно было наоборот. И теперь ты осталась с голой жопой, даже переночевать негде, а Горшку новую невесту быстро найдут.

— Уже, считай нашли, — не удержалась я.

— Да ты что? — заинтересовалась Зинка. — И кто же эта несчастная?

— Ты, — хихикнула я. — Твоя мамочка с моей, уже почти бывшей, свекровушкой вчера все распланировали.

— Да ну ее! — отмахнулась Зинка и затушила сигарету в кадке с гортензией Риммы Марковны. — Меня нужно любить, лелеять и содержать, а Горшок сам ленивый и эгоистичный. Ему не жена, ему служанка нужна. Нееет, я хоть и дурочка, но не настолько.