Контракт с Господом (ЛП)

О его судьбе стало известно лишь три дня спустя, когда в газете "Кронен Цайтунг" была опубликована заметка о том, что на улице обнаружен неизвестный еврейский мальчик с признаками умственной отсталости. Мальчика поместили в Шпигельгрундскую детскую больницу. Судья пришел в ужас. Когда он, пытаясь проглотить застрявший в горле ком, рассказал Коэнам, какая судьба, возможно, ждет ребенка, всегда столь рассудительная Одиле словно обезумела. У Йоры голова пошла кругом, как только фрау Коэн вышла за дверь. Под мышкой она держала тот самый сверток, который Коэны взяли с собой в больницу несколько лет назад. Муж, несмотря на протесты супруги, последовал за ней, но прежде передал Йоре конверт.

- Это для Юделя, - сказал он. - Пусть откроет в день бар-мицвы [3].

Последующие две ночи были самым ужасным временем в ее жизни. Йора с нетерпением ждала новостей, однако судья в эти дни был еще более молчалив, чем обычно. Весь предыдущий день в доме слышались какие-то странные звуки и шорохи. И вот, наконец, книжные полки сдвинулись среди бела дня, и в проеме появилось лицо судьи.

- Наружу, быстро! Нельзя терять ни секунды.

Йора зажмурилась. Она с трудом признала в этом мощном сиянии снаружи солнечный свет. Юдель никогда в жизни его не видел. Он испуганно забился обратно в убежище.

- Йора, мне очень жаль. Вчера арестовали Йозефа и Одиле, но я вам ничего не сказал, чтобы не волновать вас еще сильнее. Больше вам нельзя здесь оставаться. Сейчас их допрашивают, и никто не знает, сколько они продержатся. В конце концов из них вытянут, где Юдель.

- Госпожа ничего не скажет, - сказала Йора. - Она очень стойкая.

Судья покачал головой.

- Им пообещают жизнь старшего в обмен на то, что они раскроют, где скрывается младший, а то и еще чего похуже. Эти люди умеют развязывать языки.

Йора разрыдалась.

- Перестаньте, Йора, у нас нет времени. Когда Йозеф и Одиле не вернулись, я отправился в болгарское посольство, чтобы навестить одного друга. С его помощью я выправил вам документы на имя Беляны Богомил, гувернантки, и Михаила Живкова, сына болгарского дипломата. Предполагается, что вы вместе с вашим подопечным провели Рождество у его родителей, а теперь везете ребенка обратно в школу. - С этими словами он протянул ей две прямоугольные карточки. - А вот два билета до Старой Загоры. Но вы туда не поедете.

- Не понимаю, - сказала Йора.

- Это официальная цель вашего путешествия, но вы останетесь в Чернаводэ. Там поезд делает короткую остановку. Вы сойдете с поезда, якобы чтобы размяться, беззаботные и без каких-либо чемоданов или вещей в руках. А потом исчезнете. Констанца - в шестидесяти километрах на восток. Вам придется проделать весь путь пешком или на машине, если уговорите кого-нибудь вас подвезти.

- Констанца, - повторила Йора, пытаясь запомнить всё, несмотря на смятение.

- Раньше это была Румыния, а теперь Болгария. А что будет завтра - кто знает? Для вас имеет значение, что это морской порт, который нацисты не особо контролируют. Там вы найдете корабль в Стамбул. А из Стамбула доберетесь куда угодно.

- Но у нас нет денег. Мне нечем заплатить за билет.

- В этом конверте достаточно денег, чтобы купить билеты. И вот вам еще несколько марок на непредвиденные расходы.

Няня огляделась. В доме не осталось даже мебели, и Йора поняла, что за шум слышала вчера: старик заложил всё свое имущество, чтобы дать им этот шанс.

- Как вас отблагодарить, судья Рат?

- Никак. Ваше путешествие будет очень опасным. Я даже не уверен, что пропуска вам помогут. Да простит меня Бог, надеюсь, что не посылаю вас на смерть.

Два часа спустя Йора смогла вытащить мальчика на лестницу. Она уже собиралась бежать наружу, как у тротуара затормозил грузовик. Все живущие под гнетом нацистов хорошо знали эту похоронную мелодию. Начиналось всё с визга тормозов, потом были крики и глухой топот сапог по снегу. Затем топот становился отчетливей, когда подметки стучали по дереву, и все молились, чтобы эта песня длилась как можно дольше. Звук нарастал, а потом наступала пауза, когда музыканты стучали в дверь. И тут возникал жалобный хор, иногда заканчивающийся соло автоматной очереди. А когда песня стихала, снова зажигался свет, люди за столом продолжали обедать, а матери семейств улыбались, будто ничего не произошло.

Йора прекрасно знала эту мелодию и спряталась под лестницей, услышав первые ее такты. Солдат нервно прошел по темному крыльцу, пока его товарищи стучали в дверь Рата. В его руке был фонарь, и голодный луч света прорезал тьму, наткнувшись на серый потрепанный ботинок Йоры. Юдель с такой силой в нее вцепился, что Йоре пришлось прикусить губу, чтобы не вскрикнуть от боли. Солдат стоял так близко, что оба чуяли, как пахнет кожей его пальто, и холодный, металлический и сальный запах его оружия.

Наверху лестницы послышался звук выстрела. Солдат бросился к своим товарищам, которые что-то возбужденно кричали. Йора взяла Юделя на руки, вышла наружу и медленно пошла вдоль по улице.

НА БОРТУ "БЕГЕМОТА“. Вторник, 11 июля 2006 года. 18.03