Контракт с Господом (ЛП)

О. растянулся на песке. Послышался топот шагов по скале. Пещера располагалась неподалеку от базы и представляла собой крошечное пространство площадью едва ли десяток метров. Именно О. нашел ее три месяца назад, когда начал готовить операцию. Там едва хватало места для десятерых, но даже если бы пещера была в сто раз больше, О. предпочел бы оставаться снаружи. Внутри этой шумной дыры, где храпели и пускали газы его братья, он чувствовал себя словно в тюремной камере.

- Пожалуй, я пока что останусь здесь. Люблю подышать свежим воздухом.

- Ты ждешь сигнала от Хакана?

- И для этого тоже. Не беспокойся, неверные пока еще ничего не нашли.

- Хорошо бы они немножко поторопились. А то надоело торчать в этой дыре, жрать консервы и ссать в ведро.

О. не ответил, а закрыл глаза и сосредоточился на ласкающем кожу ветерке. Ему нравилось ожидание.

- Мы что, так и будем сидеть здесь и ничего не делать? - продолжал настаивать В. - Нас десять человек, у нас есть оружие. Предлагаю просто пойти и перестрелять их всех.

- Мы должны подчиняться приказам Хакана.

- Хакан - настоящий смельчак.

- Знаю. Но он умен. Он рассказал мне одну историю. Знаешь, как находит воду бушменский воин в пустыне Калахари, когда находится вдали от дома? Он ищет обезьяну и весь день наблюдает за ней. Нельзя, чтобы обезьяна его заметила, потому что если она что-то заподозрит, то игра закончится. Если он будет терпелив, то обезьяна откроет свое убежище - расселину в скале, маленькую лужицу... те места, которые ни за что не нашел бы бушмен.

- А что потом?

- Он выпивает воду и съедает обезьяну.

РАСКОПКИ. Пятница, 14 июля 2006 года. 01.18

Пустыня Аль-Мудаввара, Иордания

Стоув Эрлинг нервно покусывал ручку и отчаянно ругал профессора Форрестера. В конце концов, он не виноват, что данные по этой части каньона не достигли места назначения. Хватит и того, что ему пришлось выслушивать бесконечные жалобы новоявленных археологов, подключать и отключать оборудование, менять батареи и следить, чтобы кто-нибудь не исследовал дважды один и тот же участок.

Ему-то никто не помогал нацепить магнитометр. А это была не самая простая процедура - посреди ночи, при свете примуса. Форрестеру все были до лампочки. Все, кроме него самого. После ужина он нашел в данных аномалию и приказал Стоуву снова проанализировать квадрат 22К.

Уж как Стоув просил - да что там просил, почти умолял - отложить это дело до завтрашнего утра. Однако профессор был непреклонен: если у них не будет данных по каждому участку, вся работа пойдет насмарку.

Чертов Паппас. Предполагается, что это он - лучший археотопограф в мире, так ведь? Предполагается, что это он разработал соответствующее программное обеспечение, так ведь? Настоящий говнюк. Ему следовало бы оставаться в своей гребаной Греции. Уж как я лизал задницу старому хрену, чтобы тот предоставил мне заняться программой для магнитометров, а он отдал это Паппасу. Два года, два чертовых года. Два года я искал для Форрестера ссылки, поправлял его детские ошибки, покупал ему лекарства, опустошал корзину для бумаг от проклятых платков с зараженной кровью. Два года, и вот как он со мной обращается.

К счастью, его сложная пантомима закончилась, и магнитометр был установлен и функционировал. Стоув взял фонарь и разместил его на склоне холма. Участок 22К по большей части состоял из песчаных дюн и камней неподалеку от "указательного пальца" каньона.

Поверхность здесь была другой, не похожей на пушистый розовый матрас в горловине каньона, но и не как голые скалы по бокам. Песок был темнее и лежал с уклоном в четырнадцать градусов, шевелясь под подошвами ботинок, как крыса внутри торта. Стоуву пришлось с силой потянуть за ремни магнитометра во время подъема, чтобы не упасть. Так он придал прибору равновесие.

Нагнувшись, чтобы поставить фонарь на землю, Стоув оцарапал правую руку о шероховатый металлический край магнитометра. Порез был поверхностным.

- Что за черт... Ай!..

Лизнув царапину, молодой человек начал медленный и болезненный ритм движения с прибором.