«Контрреволюционер» Сталин. По ту сторону марксизма-ленинизма

Но сажать их за коррупцию, как мы писали выше, было бы вредным для государства, и поэтому все участники кружка, которые были замечены в коррупционной деятельности, тоже проходили по статьям, связанным со шпионажем. Отсюда такое количество «шпионских дел и процессов» в то время!

С этой же целью и в такой же логике коррупционеры, которые воровали, занимаясь хозяйственной деятельностью, объявлялись вредителями и диверсантами, которые подрывают социалистическое государство в интересах Запада. Причём людей именно с такими мотивами действительно было немало и если не было доказательств связи того или иного человека с иностранными силами, выяснить мотивы, почему был нанесен вред государству – из банальной цели нажиться, или от желания вредить Советам, зачастую было попросту невозможно.

Поэтому в «идеологические враги Советской власти» и «агенты Запада» были изначально записаны все коррупционеры, поскольку, как мы уже писали выше, клише гласило: «настоящий советский человек просто не мог пойти на расхищение общей собственности из личных интересов».

Во всяком случае, для народа подавалась именно такая картина, что позволяло избежать дискредитации власти и государства в его глазах. И нельзя сказать, что такая позиция власти была абсолютно лживой: в сухой теории большевизма, в амбиции которой входило создание нового общества и нового улучшенного человека, такой подход к буржуазным пережиткам является вполне органичным и естественным.

Можно оспаривать этическую сторону такого подхода, но он действительно был именно таков по своей сути. Кроме того, в том числе и благодаря такой политике власти, народ оказался мобилизован и готов к Великой Отечественной войне, проявив чудеса гражданского духа и беспрецедентную для буржуазных стран самоотверженность ради общего дела.

Безусловно, победа Сталина над коррупцией не состоялась бы, если бы такого рода преступления не карались чрезвычайно жёстко. Однако будь такие меры введены как кара за обычное воровство, люди этого не поняли бы. Государство четко объяснило свою логику, почему такие мелочи были криминализированы. Это вредительство общему делу, это предательство своего народа в сложный период, это работа на врага. Да, это жестоко, но в существующих условиях иначе нельзя. И народ это понял и вынужден был согласиться с этими мерами. Иначе не возникли бы такие люди, как те тринадцать сотрудников Всесоюзного института растениеводства, которые в блокадном Ленинграде буквально один за другим умирали от голода, но сохранили для страны уникальную Вавиловскую коллекцию зерна и картофеля. Возможны ли такие подвиги в нашем современном обществе?

После смерти Сталина начались разоблачения его политики. Из лагерей вышли люди, которые были посажены за «шпионскую деятельность», хотя на самом деле их вина часто состояла в обычных хищениях у государства. Начались реабилитационные процессы, в рамках которых никто не разбирался, за что конкретно посадили человека, оспаривался исключительно состав таких преступлений, как шпионаж. Естественно, они тоже на этом не заостряли внимание, а только жаловались на «абсурдность» своих приговоров, свою роль они всячески выгораживали, «за встречу с японцем меня посадили за шпионаж». А общество ужасалось и осуждало репрессии и культ личности.

Среди таких реабилитированных было много представителей детей первых большевиков, высокопоставленных советских чиновников первого призыва, «золотой молодежи» того времени. Они были самыми громкими разоблачителями Сталина, в этой среде развилось диссидентское движение в СССР, их потомки и составляют сейчас абсолютное большинство так называемой либеральной протестной интеллигенции, идейных носителей буржуазных ценностей и добровольных агентов стран Запада даже сегодня, когда Россия вновь вошла с этими странами в жёсткую конфронтацию.

Именно в первых буржуазных кружках советской «золотой молодежи» и зародилось эта так называемая «пятая колонна», которая сейчас поражает нас своим цинизмом манкуртов, и которая до сих пор не может простить Сталину его политики и борется с памятью о нём.