Копье и кость

В давно забвенных землях жил,Изведав путь из снов и чар,Рожденный в пламени светилДруид и воин Мельхасар.Друид и – воин-исполин,Он был высок, широк в плечах,Не стар, не молод, не блондин,Суров на дело, скуп в речах.Он вел с собой луну и серп,Огниво тысячей мечей,Он нес с собой старинный герб –На том свернулся Древний Змей.Те дни покрыты забытьемИ растворяются в ночи,Когда гиганты шли с мечомИ с заклинаньем – палачи,Когда, растерзаны судьбой,Бежали все от смрадных врат,

Когда и летом, и зимойОткрыт был остров Ангорат.Здесь так же, как в другие дни,Жрецы и жрицы гнули спины.Сюда стекались все огниВ зловеще-грозные годины.В ту пору давнюю – теперьО ней уж говорят немного –Не человек, но и не зверьПровал до Острова дорогу[2].

Гленн слушал внимательно и зачарованно глядел на жрицу.

Прекрасно женское лицо:Высоки скулы, очи ясны.Но тело женское взятоЗелено-желтой змеиной краской.И вместо ног – змеиный хвост,Его чураться не пристало.В нем смертью каменных бороздГрозит стрекочущее жало.

Ее Мирландрией зовут,Она прекрасна и учена,В ней реки древние текут,Сплетаясь с огнивом знакомым.Она – Хранительница Вод,Законослужливая жрица,В ней имя древнее поетИ сжечь огнем своим грозится.Десятки свадеб Льда-ОгняДруид и жрица те сыграли,Под шум кострищ «Люби меня!»Призывы страстные звучали.У них родились дочь и сын,Не знали Светлые печали:Иллана из семьи СиринИ Мельхасар из рода Тайи.Но безмятежность и краса,Что грели сей Великий Брак,

Развеялись, как голоса,Когда на Остров грянул враг.

У Гленна немного затекла спина, и он выпрямился, потянув позвоночник, – начиналась его любимая часть сказания.

Людское зло со всех сторонВело осаду Ангората.И сотни, тысячи воронГлодали все, что смертью взято.Исчезли тысячи людей,Деревья в чащах, стены, храмы.И мириадами огнейВ те дни горел костер Нанданы.Четыре долгие годиныДержался Остров снов и чар,Четыре грозные годиныДержал осаду Мельхасар.Четыре смены лет и зимИллана Сирин в кровь, устало,До первых проблесков сединВрагов Всесильной проклинала.

И, наконец явив исходСтоянья долгого, как небо,Богиня-Тьма своей рукойЖрецам направила победу.Тогда жрецы, что всех умней,Совет держали о грядущем,И с уст Мирландрии слетелиСлова о долге и о сущем:– Четыре года миновалиИ многих обратили в прах.Твердыня наша тверже стали,Но и она стоит на снах.И дабы в будущих правленьяхСпасти себя от зла врагов,Я предлагаю, без сомненья,Еще воздвигнуть стены снов.Богиня-Мать дала утесыИ раскроила наш удел,Так пусть же свет светил белесыйПроем запрет от тьмы и стрел.