Копья летящего тень

Мне снился сон. Старик. Как будто белый.Он говорил, склонив ко мне чело:— Душа твоя устала больше тела,вот потому нести и тяжело.С небес звезда беспечная слетела,сверкнув трагично, долго и светло,как будто все свое уж отболела,а время для покоя не пришло.Он продолжал, верша благое дело,брадою осеняя, как крылом:— Ты мучишься: она, мол, не успела?Возрадуйся: успела не во зло.

Уж где-то птица вещая пропела,ночная птица. Что мой слух влекло?Чего душа мятежная хотела,о сон тот бьясь, как будто о стекло?Старик вещал, и я внимал несмело,и чувствовал, как разум мой свело:— Возрадуйся: душа не отлетела,но опечалься — лето отцвело.— Поди же прочь! — вскричал в бреду я сонном, —Прости и сгинь, ведь ты пришелец, прав!Но как мне жить в миру неугомонном,себя самим собою же поправ?Не ты, посланец сфер высоких самых,

не ты, старик святой, мои грехипоймешь, а те, кто и не имут сраму,кто мечется меж худшим и плохим;не ты мое услышишь покаянье —мне жаль тебя и жаль твой нежный слух,ведь каждое души моей признаньево стыд повергнет твой высокий дух!Не мучь меня своею чистотою,знакомец старый — ангел во плоти,я и бесед с тобой давно не стою,я уж другой. И ты — к другим лети.Оставь меня. Оставь в моем разладе

наедине и с миром, и с собой.Быть может, мы еще, даст Бог, поладимсо странною, но близкою судьбой.И не пытайся снять уже приросшийк плечам моим мой тяжкий-тяжкий крест —быть может, не носил я слаще ноши,пугающей тебя и всех окрест?!— Ты все такой же, — молвил он спокойно,обиды тени в голос не впустив,и, поклонись, направился достойнок двери, сказав:— И ты меня прости.…Мерцало утро за окном сурово,

еще не перешедшее в рассвет.Я помнил все — до жеста и до слова:и речь его, и свой сумбурный бред.И, потирая лоб рукой горячей,все думал, как бы это позабыть,и вдруг увидел: дверь открыта. Значит,он, уходя, забыл ее прикрыть.В надежде, что ко мне вернется? Вряд ли.Иль для того, чтоб выход я узрел?Иль — чтоб ко мне вошли?..

Меня даже не удивило, что вдруг написались стихи; перечитывая их, я обращал внимание только на смысл, на содержание, а не на форму: да, все описанное было именно со мною; после ухода тех призраков, во время краткого двухчасового отдыха я, значит, успел увидеть еще один сон; вернее — впустил в сон, в подсознание, на более глубокий уровень, новое видение. Просто, изможденный лицами и голосами, уже потерял им счет.

А этот старик был, и появился после них. Почему я написал «посланец сфер высоких самых?» Или он — над теми, кто посетил меня раньше? И — зачем он приходил? Успокоить? Сгладить мой разлад с самим собою? Тогда почему я так сопротивлялся? Что боялся потерять? Свои грехи, свой крест, себя? От чего-то же он меня предостерегал? Или — наоборот — наставлял, укреплял? Или… Да! Вероятно, это стихи не обо мне — не зря же лишь рука писала слова, а голова была при этом как в тумане — вероятно, это те трое через меня выплеснули на бумагу то, что не успели сказать: свои сомнения, свою убежденность, и свою надежду…

Но что-то я забыл. Что? «Забыл — забыл — забыл…» — стучал по голове невидимый пестрый дятел.