Корабль-призрак

Когда она поманила нас к себе, мы с братом подошли, но дрожали от страха. Она ласково заговорила с нами двоими, погладила по головам, а Марчелла приближаться не стала – наоборот, попятилась и спряталась на постели, даже ужинать отказалась, хотя всего полчаса назад твердила, что голодна.

Отец поставил лошадь в крытое стойло, вернулся в дом, и на столе появился скромный ужин. После еды отец предложил молодой даме свою кровать, а сам подсел к очагу и заговорил с ее родителем. Дама помедлила, но потом согласилась, а мы с братом заползли в постель к Марчелле, ибо сызмальства спали все вместе.

Разумеется, нам не спалось, поскольку происходило нечто необычное: в наш дом не просто явились незнакомые люди, но остались ночевать, и это было в новинку. Бедняжка Марчелла лежала тихо, но я видел, что она дрожит, а порою мне казалось, будто я слышу сдавленные рыдания. Мой отец достал вина – сам он пил редко, – и они с охотником долго сидели у огня. Наши маленькие ушки ловили каждый звук, что вполне объяснимо, ведь гости разожгли наше любопытство.

«Вы сказали, что бежите из Трансильвании», – произнес отец.

«Верно, друг, – ответил охотник. – Я был холопом благородного семейства. Хозяин стал настаивать, чтобы я отдал ему для утех свою дочь, и все закончилось тем, что он получил стальное жало в бок».

«Мы с вами товарищи по несчастью». – Отец крепко пожал гостю руку.

«Неужели? А вы каких земель будете?»

«Я тоже трансильванец и тоже бежал, спасая свою жизнь. Это печальная история…»

«Как вас зовут?» – спросил гость.

«Кранц».

«Что? Кранц из… Я слышал, что с вами случилось. Нет нужды ворошить прошлое и снова страдать. Рад, очень рад, друг. Мы с вами, смею сказать, сородичи. Я ваш двоюродный брат, Вильфред из Барнсдорфа».

Охотник вскочил и обнял моего отца.

Они наполнили рога до краев и выпили за здоровье друг друга по немецкому обычаю. Далее разговор велся вполголоса, мы смогли расслышать только, что новообретенная родня намерена погостить у нас. Спустя час отец и наш дядя попадали со стульев и растянулись на полу.

«Марчелла, ты слышала?» – негромко спросил мой брат.

«Да, – шепотом откликнулась сестра. – Я все слышала. Мне страшно, братик, эта женщина меня пугает!»

Брат промолчал, и вскоре мы все заснули.

Утром, когда проснулись, мы увидели, что дочь охотника встала раньше нас. Мне почудилось, что за ночь она стала еще красивее. Она подошла к нам, приласкала Марчеллу, а сестренка вдруг разрыдалась, да так, словно ее сердечко готово было разорваться.

Не стану вдаваться в подробности. Охотник и его дочь, которая звалась Кристиной, поселились в нашем доме. Отец и дядя ежедневно ходили на охоту, а Кристина оставалась с нами. Она взяла на себя все обязанности по дому и была с нами неизменно добра, так что постепенно даже Марчелла перестала ее бояться.

Зато отец резко изменился: он как будто справился со своим отвращением к женскому полу и постоянно любезничал с Кристиной. Часто, когда ее родитель и мы трое укладывались спать, они вдвоем о чем-то беседовали у огня.

Следует упомянуть, что наш отец и охотник Вильфред спали в другой половине дома, а кровать, которую отец уступил Кристине в первую ночь и которая стояла на нашей половине, целиком перешла в ее распоряжение.

Гости провели у нас дома около трех недель, когда вечером, отослав нас в постель, взрослые устроили совет. Мой отец попросил руки Кристины и получил согласие девушки и ее родителя, а далее вышел вот такой разговор, насколько я могу вспомнить:

«Берите мою девочку, Кранц, я вас благословляю, а сам отправлюсь подыскивать иное жилье. Мне все равно, где жить».

«Почему бы не остаться здесь, Вильфред?»

«Нет-нет, меня зовут дела. Прошу, не спрашивайте какие. А моя девочка останется».

«Благодарю вас. Можете быть спокойны за нее. Правда, есть одно затруднение…»

«Я знаю, что вы собираетесь сказать: в этих диких местах не найти священника, и закон здесь не блюдут. Но все же нужно провести хоть какой-то обряд, потешить отца. Вы согласитесь, если я поженю вас по-своему? Если да, то мы сделаем это прямо сейчас».

«Согласен».

«Тогда возьмите ее за руку. А теперь клянитесь!»

«Клянусь».

«Всеми духами гор Гарца…»

«А почему не волей Небес?» – перебил наш отец.

«Потому что я так хочу, – ответил Вильфред, – и если я предпочитаю такую клятву, менее обязывающую, быть может, чем обычная, вы согласились мне уступить».

«Пусть будет по-вашему, уж тешить, так тешить. Значит, просите меня клясться тем, во что я не верю?»

«Разве иначе поступают многие из тех, кто притворяется христианином? Ну что, вы женитесь или мне увозить дочь?»

«Продолжайте». – Наш отец нетерпеливо притопнул ногой.

«Клянусь всеми духами гор Гарца, всеми их силами, добрыми и злыми, что беру Кристину в законные жены, буду ее оберегать, лелеять и любить и моя рука никогда не поднимется, чтобы причинить ей вред».

Отец повторил слова Вильфреда.