Корабль судьбы (Книга 1)

Когда все матросы собрались вместе, к ним вышел Брэшен. Альтия молча и равнодушно выслушала еще раз об отмене запрета на общение с носовым изваянием. Как она и предвидела, на лице Янтарь отразилось глубочайшее облегчение. Альтия умудрилась промолчать и тогда, когда Брэшен принялся перетасовывать вахты, заменяя ее людей бывшими рабами, — хотя капитан, нимало не посоветовавшись с нею, пустил по ветру плоды ее тщательных усилий, в результате которых вахта Альтии работала как часы. Между тем они были уже на пиратской территории и с каждым днем забирались все глубже. И вот здрасьте вам пожалуйста! — Брэшен взваливает на нее ответственность за людей, которых она едва знала по именам и которых Лавой, судя по всему, усердно подстрекал к бунту. Спасибо. Прекрасное дополнение к ее вахте. Альтия была в бешенстве, но сумела ничем не выдать своих истинных чувств.

Брэшен кончил говорить, и она отпустила своих матросов есть, спать и развлекаться по мере возможности. Самой ей есть совсем не хотелось — не было настроения. Обошли со всех сторон, вот как это называется! Альтия угрюмо поплелась в свою каюту. Впрочем, была ли это действительно «ее» каюта? Может, просто закуток, выделенный для троих?

Упомянутый закуток в кои веки пустовал. Йек, скорее всего, отправилась завтракать, ну а Янтарь, вероятно, сразу бросилась к Совершенному. Альтия ощутила краткий укол совести: сама-то она к нему не пошла. Ну и ладно. Владевшая ею ярость кое-что высветила: похоже, надо было выкинуть из души не только Брэшена, но также и Янтарь с ее кораблем. Так-то оно проще. Надежней… И от нее будет тем больше толку как от второго помощника, чем меньше личного встанет между нею и ее прямыми обязанностями. Личное… какая чушь! Прочь!

«Попробую хоть выспаться», — решила она наконец. Но только вытащила мокрую рубаху из штанов и начала было стягивать через голову, как в дверь постучали. Альтия зло зашипела сквозь зубы.

— Кто там еще? — рявкнула она, не торопясь открывать. Снаружи послышался голос Клефа, но юнга говорил слишком тихо. Альтия рывком натянула так и не снятую рубашку и резко распахнула дверь: — Кому неймется?

Клеф шарахнулся от нее.

— Тебя… к-кэп видеть хочет, — повторил он, слегка заикнувшись.

Вид его изумленной и, пожалуй, даже испуганной физиономии подействовал на Альтию отрезвляюще. Жизнь продолжалась, и в ней никому не было особого дела до ее растрепанных чувств.

— Спасибо, — кратко отвечала она. И закрыла дверь. «Поганец ты все-таки, Брэшен. Не мог сказать, что хотел, пока вся команда стояла на палубе. Обязательно надо было лишать меня уединения, отнимать толику сна…»

Альтия заправила обратно в штаны только что выпростанную рубашку и с мрачной обреченностью устремилась из каюты наружу.

— Входи, — отозвался Брэшен на стук в дверь. И поднял голову от карт, которые разглядывал. Он ожидал увидеть перед собой Лавоя или кого-нибудь из матросов, присланного с животрепещущими новостями. Ни то ни другое. Через порог шагнула Альтия. И встала перед ним, докладывая:

— Ты посылал за мной Клефа, кэп.

Сердце Брэшена провалилось и затерялось.

— Посылал, — кивнул он… и замолчал, потому что все слова куда-то запропастились. — Садись, — только и сумел он выговорить. Она взяла стул и опустилась на него до предела чопорно и напряженно, словно выполняя приказание. Она молча и не мигая смотрела Брэшену прямо в глаза, и он поневоле вспомнил капитана Ефрона Вестрита. Вот с кем бесполезно было в «гляделки» играть. Во всяком случае, он, Брэшен, глаза опускал почти сразу.

— Когда твой папа на меня смотрел, как ты сейчас, — вырвалось у него, — я уже точно знал, что меня ждет персональный выговор, да такой, что уши долго будут гореть!

Он не собирался произносить этого вслух, и лишь потрясение, отразившееся на лице Альтии, сказало ему — да, парень, сболтнул! Брэшен пришел в ужас, но ужас мешался с вполне диким желанием рассмеяться. Уж больно забавное было сейчас у Альтии лицо. Кое-как он напустил на себя каменный вид и продолжал ровным голосом:

— Так, может быть, скажешь мне прямо, чем я проштрафился, да на том и покончим?

Взгляд Альтии сделался откровенно свирепым. Брэшен чувствовал, как ее распирало. Кажется, он все-таки перестарался, подначивая ее: вот она набрала полную грудь воздуха, сейчас ка-ак закричит… К его немалому удивлению, она как вдохнула, так и выдохнула — молча. И лишь голос едва заметно дрожал, когда она негромко ответила:

— Не по чину мне, господин мой, тебя за что-то корить.

«Господин мой»… Она пыталась сделать разговор чисто служебным. Хотя и держалась из последних сил. Брэшен решился идти до конца: надо же наконец выяснить отношения, разделаться с этим дурацким напряжением, повисшим между ними.

— А я, по-моему, только что разрешил тебе говорить прямо, невзирая на чины, — сказал он. — Я же вижу: что-то беспокоит тебя. Что случилось? — Альтия продолжала молчать, и Брэшен ощутил, что и сам начинает сердиться. И он почти рявкнул: — Да говори наконец!