Корабль судьбы (Книга 1)

— Что ж… — начала Альтия довольно-таки зловеще. Черные глаза метали молнии. — Я нахожу весьма сложным исполнять свои обязанности при таких обстоятельствах, когда вижу, что мой капитан явно не испытывает ко мне ни малейшего уважения. Ты унижаешь меня на глазах у всей команды — и хочешь, чтобы я должным образом блюла свою вахту? А не многовато ли будет?

— Что?.. — изумился Брэшен. Удивление быстро сменилось гневом. Да как у нее рот открылся такое нести, — это после того, как он поставил ее вторым помощником, делился личными планами, даже советовался с нею о том, что будет лучше для корабля! — Это когда же я тебя унижал на глазах у команды, хотелось бы знать?

— Во время боя! — Альтия даже заскрипела зубами. — Я сражалась изо всех сил, отбивая нападение, а ты… Ты не просто вмешался и отнял у меня инициативу, тебе еще понадобилось мне приказать, чтобы я не лезла и вообще держалась где-нибудь позади! — Ее голос так и звенел яростью. — Я что тебе, дитя малое, которое ты обязался защищать? Я что, младше или слабее Клефа, которого ты, помнится, все время держал при себе?

— Я не… — начал было оправдываться Брэшен. Но глаза Альтии вспыхнули таким огнем, что он осекся, не договорив. — Разве я… действительно?

— Действительно, — отрезала она ледяным тоном. — Клефа спроси, если не веришь. Уж он-то помнит небось.

Брэшен прикусил язык. Сам он, хоть убей, не припоминал, что именно и в какой момент кричал во время сражения. А вот как у него сердце перевернулось от ужаса при виде Альтии в гуще яростной схватки — это он, право, не скоро забудет. Так неужели он вправду что-то такое сболтнул? В горячке сражения и притом помирая от страха. Что ж, очень даже возможно. До него постепенно доходило, какой урон он, сам того не желая, нанес ее гордости. А значит, ему очень даже поделом доставался ее гнев.

Брэшен облизнул губы.

— Да, наверное, все так и было. Если ты говоришь, стало быть, я именно так и сказал. Я был не прав. Прости меня.

Он поднял глаза и увидел, как потрясли ее эти простые слова. Она так широко распахнула глаза, что он запросто мог бы свалиться в эти два черных колодца да и утонуть в их глубине. Окончательно смутившись, Брэшен слегка передернул плечами, мотнул головой… Альтия продолжала молча глядеть на него. А он уже чувствовал, что простая искренность только что произнесенного не оставила камня на камне от той стены, что он так старательно возводил между нею и собой. Брэшен попытался удержать себя в руках, сам не зная, получится ли.

— Я… я беспредельно верю в тебя, Альтия, — проговорил он, внезапно охрипнув. — Мы с тобой плечом к плечу отбивались и от цапунов [6], и от морских змей. И этот гребаный корабль мы вместе на воду спускали. Но вот началась битва, и я… — Тут Брэшен вовсе потерял голос. — Не могу больше, — вырвалось у него. Он положил руки на стол ладонями вверх и уперся в них взглядом. — Не могу я так больше.

— Что? — очень тихо переспросила она. Так, словно не вполне расслышала сказанное.

Брэшен неудержимо вскочил на ноги и нагнулся к ней через стол.

— Не могу дальше притворяться, будто не люблю тебя. Я люблю, и все тут! Я чуть умом не тронулся, когда увидел, что тебе опасность грозит.

Альтия взвилась со стула, как будто он ее оскорбил. Или принялся угрожать. И устремилась к выходу, но Брэшену потребовалось всего два шага, чтобы оказаться между нею и дверью. Альтия стояла, как загнанная косуля, — некуда бежать, негде спрятаться.

— Выслушай хотя бы! — взмолился молодой капитан. И принялся говорить, и слова хлынули потоком — какой-то частью разума он понимал, что, должно быть, городит непроходимые глупости, которые обратно уже не возьмешь, — и все же, все же… — Вот ты говоришь, что не можешь обязанности исполнять, если не чувствуешь моего уважения. Так ведь это, блин, дело взаимное! У всякого человека должно быть зеркало, чтобы отразиться в нем и увериться, что он — настоящий! Короче, когда я вижу твое лицо… вижу, как ты следишь за мной взглядом, когда у меня что-нибудь получается по-настоящему здорово, или ухмыляешься и подмигиваешь, когда я сделаю какую-нибудь дурость, но изловчусь в итоге все выправить… Не отнимай этого у меня!..

Альтия стояла молча и неподвижно. И смотрела на него, смотрела… Брэшен окончательно пал духом и взмолился:

— Я совсем один без тебя, Альтия. Я тут хожу, что-то делаю, а сам знаю: проиграем мы или выиграем — я все равно тебя потеряю. Идти с тобой на одном корабле и не иметь возможности даже за стол тебя пригласить… я уж не говорю — за руку тронуть… Сердце кровью обливается, одним словом! А если ты еще и смотреть на меня не хочешь, разговаривать не желаешь… Зачем тогда вообще все?!

Альтия всю ночь провела под холодным дождем, и теперь, в теплой каюте, щеки у нее так и горели. Волосы еще не успели толком высохнуть, темные пряди выбились из матросской косицы и завивались кругом лица. Брэшен даже зажмурился — иначе сладкая мука стала бы совсем невыносимой.