Корабль судьбы (Том II)

Теперь она уже почти привыкла к роскошной обстановке каюты. Впрочем, привычка совсем не мешала упиваться и наслаждаться. Все началось с того, что калсидийский капитан отрядил ей в помощь двоих матросов и дал позволение забирать из трюмных запасов решительно все, что может обеспечить благоденствие и удобство сатрапа. Немного подумав, Малта приняла решение не стесняться. Очень скоро на полу оказался толстый ковер, а на стенах – яркие шпалеры приятных теплых тонов. Дымную лампу сменил хороший канделябр. Ложе сатрапа покрыли пушистые медвежьи меха и густые овчины, да и она сама теперь спала среди мехов и многочисленных одеял. Кроме того, матросы притащили для Касго роскошный кальян и повесили парчовую занавесь, защищавшую монарха от сквозняков.

Сейчас из-за этой занавеси раздавалось неровное всхрапывание. Ну и очень хорошо. Можно спокойно одеться, пока он еще спит. Тихо ступая, Малта пересекла каюту, раскрыла объемистый сундук и принялась со вкусом рыться в ворохе разнообразных нарядов. Ее руки ласкали ткани всех возможных цветов, видов и выделки. Ей приглянулось нечто мягкое, синее, теплое на ощупь. Она вытащила это нечто наружу и приложила к себе. Платье оказалось великовато, но Малта не сомневалась, что сумеет приспособить его по фигуре. Она еще раз оглянулась на сатрапскую занавеску, затем накинула одеяние через голову. Когда платье упало на плечи, Малта выскользнула из своей ночной рубашки и лишь потом продела руки в длинные мягкие рукава. Платье едва заметно пахло духами: наверное, ими пользовалась его прежняя обладательница. Несложно было догадаться, какими путями угодили к калсидийцам и одеяния, и сам сундук, но вряд ли стоило особо об этом задумываться. Помимо прочего Малта понимала: если бы она вздумала из принципа донашивать свои лохмотья, законную хозяйку нарядов это вряд ли оживило. А вот ей самой, скорее всего, пришлось бы весьма даже плохо.

Во внутреннюю сторону крышки сундука было встроено зеркало, но Малта как могла обходила его взглядом. В самый первый раз, когда она в тихом восторге запустила руки в сундук, ей тут же пришлось столкнуться с собственным отражением. И оно оказалось таково, что лучше было вообще на него не смотреть, ибо шрам на лбу поистине превзошел самые худшие ее ожидания. Он выдавался двойным и довольно толстым валиком бледной плоти, нижним концом почти достигая переносицы, а верхним – теряясь в волосах. Помнится, она не поверила собственным глазам и в ужасе принялась ощупывать жуткий рубец, потом на четвереньках поползла от зеркала прочь.

А сатрап расхохотался.

«Вот видишь? – сказал он насмешливо. – Именно об этом я тебе и говорил. Миг красоты миновал для тебя, Малта. Надеюсь, у тебя хватит ума научиться быть услужливой и полезной, ибо это единственное, что теперь тебе остается. Так что, если у тебя и осталась какая-то гордость, это всего лишь самообман…»

Она бы и хотела по достоинству ответить на эти поганые слова, но язык прилип к нёбу, а мысли в голове на некоторое время просто исчезли. Так что она просто смотрела на этот кошмар, называвшийся ныне ее лицом, не в силах ни двинуться с места, ни оторвать взгляд.

Сатрап вывел ее из ступора, легонько пихнув ногой.

«Давай-ка вставай да делом займись, – сказал он. – Вечером мне предстоит ужинать с капитаном, а ты даже мою одежду еще не разложила! И, во имя Са, прикрой наконец эту мерзкую дыру у себя на любу! И так уже вся команда осведомлена о твоем безобразии, что для меня поистине унизительно. Не думаешь же ты еще и хвастаться этим уродством?»

Она повиновалась с тупостью марионетки. И когда дошло до ужина, сидела подле сатрапского кресла, словно комнатная собачонка. Она вспоминала Кикки и старалась вести себя так же. Изображать раболепие и быть все время настороже. Вот только разговор за столом шел по-калсидийски, и она понимала даже не с пятого на десятое, а еще хуже, лишь разрозненные слова. Время от времени Касго угощал ее подачками. Постепенно до нее дошла закономерность: сатрап начинал ее кормить, если, отведав блюдо, он обнаруживал, что оно ему не по вкусу. Малта, естественно, помалкивала, храня на лице спокойную полуулыбку, и умудрилась не дрогнуть даже тогда, когда Касго по рассеянности вытер руки о ее платье. В какой-то момент разговор зашел о ней. Сатрап что-то сказал, капитан ответил, и все за столом рассмеялись. После чего Касго пренебрежительно ткнул ее ногой, словно она действительно была блохастой собачонкой, посмевшей слишком близко подобраться к сиятельной хозяйской особе.