Корабль судьбы

Ему-то со стороны было видно, насколько сильно она пострадала. Волосы, прежде такие роскошные, свисали жалкими клочьями, между которыми виднелась красная шелушащаяся кожа. Левая половина лица и шеи все еще оставалась болезненно-багровой. Насчет остального тела он не был уверен – не видел ее нагишом, – но ходила она, заметно хромая и скособочившись, и все время прижимала к телу левую руку. С такими ранами ей бы пластом в постели лежать.

Подбежав, Брэшен со всей осторожностью поставил Янтарь на ноги. Она тяжело привалилась к нему, опираясь на его руку.

– Что с тобой? – сказал он. – Тебе плохо?

– Альтия, оказывается, жива, – выдохнула она. – Морской змей сказал Совершенному, что Кеннит подобрал двоих человек с нашей шлюпки. Двух женщин. То есть Альтия и Йек у него. Это значит, мы можем их выручить.

Она качалась в объятиях Брэшена, как пьяная, и говорила без остановки. Клеф подбежал к ним, недоуменно морща чистый лоб. Брэшен же без особого успеха пытался извлечь некий смысл из того бреда, который несла Янтарь. Альтия жива? Нет. Невозможно. Наверняка она о чем-то другом. Горе слишком глубоко засело в его сердце, чтобы сразу поверить. Поверить счастливой вести – чтобы, может быть, обмануться; нет, чересчур больно… Он так и сказал ей, сказал резко и грубо:

– Не верю!

– А я верю, – со счастливой улыбкой возразила Янтарь. – Если бы ты слышал его, ты бы тоже поверил. Ему сказал белый змей. Он видел, как на судно Кеннита поднимали двоих человек. Альтию и Йек!

– Слова морского змея в пересказе сумасшедшего корабля, – фыркнул Брэшен презрительно. Тем не менее надежда зародилась в его душе и стала распространяться со скоростью лесного пожара. Так же мучительно сжигая все на своем пути. – А змей-то этот понимал, вообще, о чем толкует? Их точно вытащили живыми? И кто поручится, что они посейчас еще живы? Но даже если все действительно так – каков наш шанс их освободить?

Янтарь только рассмеялась в ответ. Стиснула его плечо здоровой рукой и попыталась трясти.

– Брэшен, Брэшен, они ЖИВЫ! Ты хоть вслушайся, глупый, как это звучит, и насладись! Ну-ка, набери побольше воздуха и скажи вслух: «Альтия жива!» И все непреодолимые препятствия тут же покажутся тебе мелкими заморочками. Ну? Скажи!

Ее золотисто-карие глаза смотрели в самую душу, убеждая поверить. И некоторым образом Брэшен не нашел в себе сил отказать ей.

– Альтия… жива, – запинаясь, выговорил он вслух.

Янтарь широко улыбнулась, а Клеф пустился в пляс – и плевать ему было, что корабль стоял с порядочным креном.

– Альтия жива! – во все горло крикнул мальчишка.

– Да поверь же ты, – прогудел Совершенный. – Какой смысл белому змею лгать?

И Брэшен наконец ощутил, как внутри оживает нечто такое, что он считал прочно умершим. Да, он потерпел поражение – но, быть может, она действительно осталась жива? Он-то успел обвинить в ее гибели себя и свою неудачу. И успел убедиться, что жить с таким грузом будет вряд ли возможно. А теперь… Брэшена самым постыдным образом покинуло мужество. Его потрясла судорога, подозрительно похожая на рыдание, и – вот тут Клеф вытаращил глаза – неудержимо полились слезы, которых он так и не пролил, горюя о ее смерти. Напрасно Брэшен смахивал слезы с ресниц. Его трясло. Он плакал и не мог остановиться.

Клеф подошел и потянул его за руку:

– Кэп, ты че, не въехал? Она жива! Что ж ты теперь-то сырость разводишь?

Брэшен расхохотался, и смех дался ему не меньшей болью, чем слезы.

– Да-да, я знаю, – сказал он. – Ты прав. Я просто…

Больше он ни слова выдавить не сумел. Да и как прикажете объяснять мальчишке ту душевную бурю, которой сопровождается воскрешение, казалось бы, безнадежно рухнувшего мира?

А Янтарь между тем подкидывала ему новую пищу для размышлений.

– Кеннит, – говорила она, – вряд ли озаботился бы ее вытаскивать только затем, чтобы убить. Наверняка он подумывает взять за нее выкуп. Да, это самое вероятное. И даже если мы не в состоянии вернуть Проказницу ни силой, ни деньгами – достойная сумма для освобождения Альтии и Йек у нас тем не менее наберется.

– В Делипай надо идти, – сказал Брэшен, стремительно (по крайней мере, так ему казалось) соображая. Светлые мысли рождались одна за другой, буквально наскакивая друг на дружку. – Кеннит ведь думает, что затопил Совершенного. И тут мы вновь появляемся! – Он умолк и покачал головой. – Да, но и прием нам, вероятно, окажут…

– Они там не видели ни Янтарь, ни меня, – солидно заявил Клеф. – Мы сядем в шлюпку, дождемся прилива, проплывем по протоке, а там найдем Кеннита и предложим ему…

Брэшен улыбнулся бесшабашной смелости юнги.

– Не получится, сынок. Кто им помешает и выкуп прикарманить, и вас обоих под замок посадить? Нет. Боюсь, без новой драки дело не обойдется.

– Силой ты ее нипочем не отвоюешь, – неожиданно подал голос корабль. – И с выкупом ничего не выйдет. Ему и при прошлой-то вашей встрече плевать было на твое золото. Не-ет… Он ее не продаст!

Носовое изваяние изогнулось как только могло, обращая к ним изуродованное лицо.

– Ты-то откуда знаешь? – строго осведомился Брэшен.

Голос Совершенного сделался ниже и обрел глубину.