Корабль судьбы

– У меня уже сил никаких нет его слушать, – пожаловался молодой капитан. – Он мне уже сто один раз поведал во всех подробностях, как все его, любимого, предали: и Уинтроу, и Проказница. И на иные темы он рассуждать решительно не согласен. Думаю, он, пока сидел в погребе на цепи, только это все время и пережевывал. Ну и, ясное дело, у него не находится доброго слова ни для сына, ни для корабля. Еще он твердит, что Альтия сама навлекла на себя все свои беды и, стало быть, надо предоставить ей в одиночку с ними и разбираться. Честно, ну так и охота в морду ему дать, еле сдерживаюсь. Он требует, чтобы мы немедленно повернули в Удачный. Он хочет все-все забыть – и Альтию, и своего сына, и семейный корабль. Когда я ему говорю, что мы не можем отправиться прямо туда, он начинает браниться. Можешь себе представить? При нашей последней беседе он осведомился, этак коварно, – дескать, а не стакнулись ли мы с Альтией и Уинтроу с самого начала против него? Даже намекнул гад, будто мы тут все в заговоре против него. – И Брэшен зло мотнул головой. – Ну да ты сама слышала эту дикую побасенку про то, что-де Уинтроу захватил корабль и сместил его, Кайла, чтобы без помех передать Проказницу Кенниту. Можешь вообразить? Как по-твоему, есть тут хотя бы зерно здравого смысла?

Янтарь слегка пожала плечами.

– Я не была знакома с Уинтроу, – сказала она. – Но вот что я знаю точно: когда сходятся всякие обстоятельства, люди иной раз выдают такие пенки, которых от них в обычной жизни и не заподозришь. Когда наступает момент, судьбоносный для всего мира, события так стекаются во времени и пространстве, что совершенно запросто происходят самые невероятные вещи. Да ты оглядись хорошенько, Брэшен! Мы же мчимся у самого центра водоворота, так близко, что сами не замечаем чудес, творящихся на каждом шагу! Нас все ближе подносит к поворотной точке истории: будет сделан выбор, от которого зависит, в какое русло направится будущее мира, в одно либо в другое. Задумайся, Брэшен! Живые корабли пробуждаются и осознают свое истинное прошлое. Случайно ли это? А морские змеи, во времена твоего детства бывшие смутными персонажами легенд, сделались всем привычной реальностью. Только вдуматься: эти самые змеи разговаривают с Совершенным, а Совершенный беседует с нами. Спроси-ка себя, бывало ли такое, чтобы человечество усматривало разум у других существ кроме самих себя? И как это может сказаться на твоих детях, Брэшен, и на детях твоих детей? На нас катится девятый вал событий: скоро нас поднимет на его гребне, и тут-то наш мир окажется на перепутье. – Янтарь подумала, сбавила тон и чуть улыбнулась: – А ты способен думать лишь о том, что тебя разлучили с Альтией. Вот так и поймешь, что является истинным движителем истории: деятельность мужчины, у которого отняли возлюбленную. Вот что воистину вращает миры! Неужели ты не видишь, насколько это странно и в то же время чудесно? Вся история вертится вокруг сердечного чувства!

Открывшаяся перспектива не очень-то смутила молодого капитана.

– А я не так на все смотрю, Янтарь, – сказал он. – Совсем даже не так. Я просто пытаюсь жить своей жизнью. И я наконец-то понял, чего мне не хватает для полного счастья. Вернее, кого. И во имя этого я готов на плаху голову положить. Вот и все.

Янтарь улыбнулась.

– Вот и все, – повторила она. – Да, ты прав. Это воистину ВСЕ. И всегда было.

Брэшен вдруг судорожно вздохнул. Какие-то потусторонние тайны, какие-то скрытые смыслы.

– Я просто обычный моряк, – вырвалось у него.

Мама с обостренным вниманием следила за их беседой. При этих словах она улыбнулась. Улыбка была самая что ни на есть мирная, безмятежная и в то же время отчетливо жутковатая, если учесть, о чем только что шла речь. Она как бы подтверждала незыблемую истинность сказанного Янтарь. Брэшен почувствовал себя так, словно эти две женщины сообща загнали его в угол, не оставив иного выхода, кроме как двигаться навстречу чему-то… чему-то неведомому и непонятному.

Он посмотрел на Маму.

– Ты хорошо знаешь сына, – сказал он. – Как по-твоему, есть хоть какая-то вероятность, что у нас все получится?

Она вновь улыбнулась, на сей раз с оттенком печали. И пожала плечами, этак по-старушечьи.

Вместо нее заговорил Совершенный:

– Она думает, что вы одержите победу. Но поймете ли вы сами, что победили? И такова ли будет победа, о которой вы сейчас мечтаете? Этого никому знать не дано. Однако Мама полагает, что вы успешно исполните то, в чем ваше предназначение.

«Еще один взялся загадками говорить…» – подумал Брэшен с тоской. Он начал было размышлять над этой загадкой, потом отступился и вздохнул.

– Ты-то хоть меня от головоломок избавь! – сказал он кораблю.

* * *

Малта сидела за столом у капитана Рыжика, переплетя перед собой пальцы.

– Вот это я называю дельным предложением, – сказала она. – Таким, которое выгодно всем. Я не вижу веских причин кому-либо отказываться от него.

И она послала капитану Рыжику очаровательную улыбку. Рядом с нею сидел сатрап. Он был молчалив и бесстрастен.