Корабль в вечность (ЛП)

Впрочем, в Нью-Хобарте узники баков похудеют еще больше. Продовольственные конвои по-прежнему не могли до нас добраться. Инспектор послал эскадрон, чтобы отбить перевал Луддитов, но лихие кавалеристы потерпели поражение и понесли серьезные потери. Войско Воительницы хорошо закрепилось на перевале, а узкий перешеек служил естественным бастионом. Мы не могли себе позволить лишиться еще одного конвоя или бесконечно ждать непонятно чего. Скоро созреет весенний урожай на окрестных полях, но его не хватит и на жителей города, что уж говорить о дополнительных тысячах людей.

Время утекало, весь мир, казалось, вел обратный отсчет: северные ветра стихали, с горы Уиндхем сходил снег, Воительница стягивала войска. Где-то готовилась ко взрыву адская машина. Видения о взрыве выбивали из груди воздух и заставляли меня коситься на закрытые глаза и приоткрытый рот Ксандера. С каждым днем мои ребра торчали все сильнее, словно черточки, отмечающие дни на столбе. Столько всего требовалось успеть, и столько всего мешало. Нам всем не хватало еды, но лично мне больше всего не хватало времени.

Едва сколотив, первые десять телег сразу отправили в пустынную болотистую местность — ждать, пока не настанет время в день атаки перегнать их на юг. Еще десяток готовили на севере силами одного из гарнизонов Инспектора. Остальные, которые мы мастерили в крайней спешке, подвезут войска в Петельный каньон, а оттуда направятся в Шестое убежище.

Еще нам были нужны лошади в достаточном количестве, чтобы быстро тащить шестьдесят тяжело груженых телег на протяжении пяти дней. И дополнительно для солдат конвоя. Была предпринята вылазка за лошадьми на территорию альф на востоке. Я слышала, как Адам и Таша шутили об этом, дежуря у дверей приюта.

— Если б я хотел быть конокрадом, — сказал Адам, — то стал бы им много лет назад и был бы избавлен от муштры да скудной кормежки.

Вдобавок Инспектор послал за лошадьми в дальние гарнизоны на побережье.

— Не слишком критично, если тамошние батальоны останутся без приличной кавалерии, — сказал он, когда мы все собрались в конторе мытарей подсчитать, что уже сделано.

Инспектор рассылал приказы, и лошади прибывали. Это явилось самым весомым доказательством приверженности Инспектора нашему плану: сложно было подозревать его в недобросовестности, видя множество мускулистых коней. Каждый день табун пополнялся, так что вскоре пришлось переделать бывшее здание с резервуарами в конюшню. Я радовалась, проходя мимо и наблюдая, как конюшие снуют туда-сюда, слыша всхрапывание и топот лошадей и чуя теплый запах свежего навоза. Суета и деловитость жизни вместо мертвенной тишины баков.

Неделями в городе стучали топоры и молотки, пока строились телеги. Удивительно, как много от них зависит. При атаке на Нью-Хобарт нашим необычным оружием стали тыквы, на которых мы вырезали предупреждения для городских омег. Теперь таким оружием станут громадные телеги, спешно сколоченные из неошкуренных и непросушенных свежесрубленных бревен, а так же из досок и балок разрушенных домов. В некоторых телегах балки связывались веревками, из других торчали гвозди, готовые впиться в неосмотрительную плоть.

— Конечно, особого удобства от этих повозок ждать не приходится, — сказал подошедший Инспектор, когда я смотрела, как в одну из телег запрягают лошадей. — Но мы старались сделать их полегче, чтобы они могли катиться быстро и везти тяжелый груз.

Я подозревала, что для освобожденных из резервуаров людей удобство будет мало что значить. Если мы прорвемся в убежище. Если достанем их из резервуаров живыми. Чем больше я об этом думала, тем больше копилось «если», и я бежала от мыслей вязать узлы, стремясь чем-то занять руки и утихомирить разум.

Понимая, что ответов не получит, Зак не тратил время на расспросы, почему молотки да топоры стучат с утра до вечера. Закованный в кандалы, он тоже неустанно работал. Я отмечала, как внимательно он следит за нами, когда мы ходим по приюту. Как мало спит, а просто лежит на кровати, глядя в потолок. Я не могла выпытать у него, что он задумал, как и он у меня, но я ни капли не сомневалась, что какой-то план у него есть.

Мы продолжали попытки его расколоть. Снова и снова задавали ему вопросы, где взрывной механизм и чего от него хочет Воительница. Но без толку. Когда Дудочник или Инспектор выходили из себя, орали или нависали над ним, сидящим в кандалах на кровати, он лишь приподнимал бровь и спрашивал, что же они с ним сделают, при этом многозначительно косясь на меня. А я всякий раз опускала глаза, стыдясь своего связанного с ним тела, стыдясь, что служу Заку гарантией от пыток.

        * *

Мы назначили дату: до марша на Уиндхем и Шестое убежище оставалось четырнадцать дней. Раньше нам не подготовить достаточного количества телег и солдат. Если выступить позже, снег на горе уже растает, река обмелеет, и подкрепление Синедриона сумеет перейти ее вброд. Дата была точно рассчитанной, и от нее многое зависело.