Корни

Мы, болгары, имеем возможность сравнить мир его сельской хроники с болгарской действительностью. Но, чтобы все было понятно советскому читателю, я остановлюсь на двух моментах, которые помогут правильно прочитать эту интересную, но не простую книгу, где автор в целях более глубокого художественного воздействия на читателей как бы сгущает краски, прибегает к гротеску.

Когда в Болгарии крестьяне стали объединяться в кооперативные земледельческие хозяйства, чтобы совместно, машинами, обрабатывать землю, общий доход таких хозяйств распределялся не только по труду — существовала и рента. Тот, кто внес в хозяйство больше земли, скота, инвентаря, получал и бо́льшую ренту. Постепенно она снижалась и с годами практически сошла на нет. Но небольшие участки, которые невозможно было присоединить к общей земле, в основном неудобица, остались частной собственностью. Не зная этой особенности, невозможно понять, почему герои Васила Попова постоянно возвращаются мыслями к своим нивам и делянкам, вспоминают, кто с чем пришел в хозяйство, имеют порой разный достаток, несколько настороженно относятся к цыгану Улаху, главе многочисленного семейства, человеку пришлому, привлеченному в село даровым домом, и, естественно, ничего не давшему кооперативному хозяйству, кроме своих рук, не пустившему корни в эту землю.

Второй момент — те трудности, которые переживало и еще переживает болгарское село в связи с миграцией населения в города и на стройки. Именно по этой причине опустело село, о котором идет речь в книге «Корни». Многие переселились в города и поселки с этой скупой, неплодородной земли. Она никогда не была кормилицей — мужчинам приходилось заниматься отхожим промыслом; на деньги, заработанные в чужих краях, построены все дома. А в соседнем селе Рисене создается современный агропромышленный комплекс. Мы видим, как руководитель нового укрупненного хозяйства Ликоманов переманивает к себе оставшихся в селе крестьян, уговаривает он и парторга Лесовика переехать в Рисен. В период монархо-фашистского режима Лесовик прошел через тюрьмы и пытки, партизанил, много сил отдал созданию в своем родном селе кооперативного земледельческого хозяйства, люди верят ему. Он не может принять предложение Ликоманова стать его заместителем, потому что считает: нет безвыходных положений, он обязан оставаться на своем посту до конца. В пустом селе — красивые просторные дома, тротуары, люминесцентное освещение на улицах. Может быть, здесь можно сделать зону отдыха? И конечно, надо обрабатывать скупую родную землю, которая все же дает небольшие урожаи кукурузы, пшеницы, овощей и фруктов. Лесовик борется за каждого человека, за социалистическое сознание людей, уговаривает односельчан повременить с переселением — а вдруг они вместе что-то придумают, не дадут селу умереть…

В рассказе «Уборка кукурузы» мы видим, как только три человека выходят убирать большое кукурузное поле — Лесовик, Генерал (он доживает свой век в родном селе, пишет на покое летопись своего бурного времени) и Спас. Потом к мужчинам присоединяется древняя бабка Воскреся, которая всех «повивала и обмывала» в своем селе, когда люди рождались или умирали. Она не может бросить односельчан в такой момент.

Спас, бывший староста села, дважды за «враждебную пропаганду против народной Болгарии» побывавший в трудовых исправительных колониях, скупает опустевшие дома, чтобы, как он говорит, ухаживать за ними. Но Лесовик и остальные жители села, особенно бесхарактерный, нерешительный добряк Иларион, который то продавал, то — с переплатой — выкупал у Спаса свой дом, не верят в его бескорыстие. Постепенно Спас начинает прозревать. Приобретя «москвич», он решает отправиться в путешествие по стране, чтобы собственными глазами увидеть ее обновленной.

Нелегкой ценой дается Лесовику доверие людей. В рассказе «Болезнь» мы видим конфликт между Лесовиком и крестьянином Дышлом. Дышло потребовал у Лесовика его пистолет, чтобы самому застрелить свою любимую собаку — в соседних селах свирепствует эпидемия, через собак болезнь может передаться людям. И парторг дает ему пистолет, хотя видит, что Дышло в таком состоянии, что готов с отчаяния выстрелить в него самого. Доверие Лесовика заставляет Дышло смирить свой гнев, задуматься над тем, что делает Лесовика таким сильным и последовательным в своих поступках.