Король эльфов

Может, ее парень и неплохой, — думал он. — Джулиане ничего не стоит подцепить какого-нибудь студентика. Этакого маменькина сынка, которому и невдомек, как к бабе подойти. Она не жестокая и не циничная, она может дать парнишке много хорошего. Чертовски хочется верить, что она не нашла себе кого постарше, какого-нибудь «супермена» с вечно торчащей изо рта зубочисткой...»

Фрэнк заметил, что стал тяжело дышать, вообразив мясистого, волосатого мужика, который обращается с Джулианой как с вещью, всячески унижает и оскорбляет ее... «Я знаю — рано или поздно она покончит с собой, — подумал он. — Это у нее на роду написано. Если только не найдет себе настоящего друга, то есть, немножко, внимательного, доброго, способного понять и оценить ее.

Я был слишком груб с ней, — вздохнул Фрэнк. — Хотя я не такой уж плохой, бывает куда хуже. Я всегда понимал, о чем она мечтает, чего хочет, когда ей одиноко, тоскливо... И нянчился, и успокаивал... Но этого мало. Она заслужила большего».

— Я тут остановлюсь. — Мак-Карти углядел свободное место, развернул грузовик и, оглядываясь, дал задний ход.

— Послушай, — сказал Фрэнк, — можно, я пошлю одну-две вещицы своей жене?

— Я и не знал, что ты женат, — рассеянно произнес МакКарти. — Пожалуйста, только не серебряные. Приехали. — Затянувшись напоследок, он раздавил сигарету в пепельнице. — Пожелай мне удачи.

— Удачи, — сказал Фрэнк Фринк.

— Гляди, тут на пачке вака — японское стихотворение. — Мак-Карти прочитал вслух:

«Услышав голос кукушки,

Я взглянул туда,

Откуда доносился звук.

И что я там увидел?

Только бледную луну в рассветном небе».

Он хлопнул Фрэнка по спине, ухмыльнулся, открыл дверцу и, подхватив корзину, вышел.

— Можешь бросить в счетчик десятицентовик. — Через секунду он затерялся среди пешеходов.

«Джулиана! — мысленно воззвал Фрэнк. — Может быть, тебе сейчас так же одиноко, как и мне?»

Он вылез из пикапа и бросил монетку в счетчик — плату за стоянку.

«Боюсь, — подумал Фрэнк. — Боюсь за наше дело. А вдруг — неудача? Вдруг Эд ничего не сумеет продать. А если над нами посмеются... Что тогда?»

Джулиана лежала на простыне, постеленной на полу гостиной, в объятиях Джо Чиннаделлы. В комнате, залитой лучами послеполуденного солнца, было душно. Тела Джулианы и лежащего на ней мужчины были скользкими от пота. Со лба Джо скатилась капля, задержавшаяся на скуле и упала Джулиане на шею.

— С тебя капает, — прошептала она.

Джо промолчал. Он ровно, глубоко дышал. «Как океан, — подумала Джулиана. — У нас внутри нет ничего, кроме воды. И теперь придется вставать, отлипая друг от друга».

Джо пошевелился.

— Уже встаешь? — Она прижала его к себе. — Погоди.

— Тебе не пора в спортзал?

«Не пойду в спортзал, — решила Джулиана. — Неужели ты ещё не понял? Мы не останемся здесь, мы куда-нибудь уедем. Куда-нибудь, где не были прежде».

Она почувствовала, как Джо поднимается на колени. Ладони Джулианы скользнули по его влажным бокам. Джо отошел, шлепая по полу босыми ногами. В ванную, конечно.

«Все кончилось, — вздохнула Джулиана. — Ну и ладно».

— Слышу, слышу, — сказал Джо из ванной. — Опять стонешь. Постоянная депрессия, верно? Тревога, страх и подозрительность. По отношению ко мне и ко всему миру... — Он появился в дверях — весь в мыле, улыбающийся. — Как насчет путешествия?

У нее быстро забилось сердце.

— Куда?

— В какой-нибудь небольшой город. Можно махнуть на север, в Денвер. Гульнем на всю катушку. Будет тебе и концерт, и ресторан, и такси, и вечернее платье — все, что захочешь. О’кей?

В это было трудно поверить. Но верить очень хотелось.

— Твой «студик» не развалится по дороге?

— Ещё чего! — возмутилась она.

— Купим приличную одежду и кутнем, может, впервые за всю жизнь. Тебе надо хорошенько отдохнуть, не то сломаешься.

— А где мы денег возьмем?

— У меня есть, — улыбнулся Джо. — Погляди в саквояже.

Джо затворил дверь в ванную. Он что-то еще говорил, но Джулиана за шумом воды не слышала.

Открыв дверцу платяного шкафа, она достала обшарпанный, засаленный саквояж. Запустив в него руку, она почти сразу наткнулась на конверт с крупными банкнотами Рейхсбанка, имеющими хождение практически везде. «Да, на это можно кутнуть, — подумала она, считая деньги. — А мне казалось, он просто лапшу на уши вешает. Вот бы забраться к нему в башку, поглядеть, что там творится?»

Под конвертом лежала огромная поршневая авторучка цилиндрической формы. Во всяком случае, внешне предмет походил на авторучку. Но был непривычно тяжелым. Джулиана поспешно отвинтила колпачок. Да, с золотым пером. Но...

— Что это? — спросила она, когда Джо вышел из ванной.

Он забрал авторучку и положил в саквояж. «Как бережно он с ней обращается!» — мелькнула мысль.

— Опять болезненная мнительность? — спросил Джо. Таким беззаботым она его ещё не видела. С громким возгласом он схватил ее за талию, поднял и закружил по комнате. Потом поставил на ноги и прижал к себе, пристально глядя в глаза и обдавая теплым дыханием, пока она не ответила:

— Нет. Просто я тяжелая на подъем.

«Все-таки я тебя побаиваюсь, — подумала Джулиана. — Так побаиваюсь, что даже признаться тебе в этом не могу».