Король Георг V

Король любил книги с ясным сюжетом, мотивы, которые он мог бы напевать, и картины с недвусмысленным содержанием. Подобная простота вкуса вызывала неприязнь у людей утонченных, противопоставлявших художественную одаренность Карла I или Георга IV мнимой буржуазности суверенов более позднего времени (хотя из этих двух образцовых монархов первый лишился не только трона, но и головы, а второй, кроме художественного вкуса, не имел больше никаких достоинств). Некоторые из этих разочарованных эстетов откровенно оплакивали исторические судьбы Великобритании, другие — очевидно, из вежливости — прибегали к известному литературному приему, называющемуся мейосисом: высказывая собственное мнение, преуменьшали значимость противоположного. Так, один историк викторианского периода писал: «Было бы преувеличением сказать, что профессия писателя пользовалась при королевском дворе значительной популярностью; интерес, который королева проявляла к литературе, нельзя назвать чрезвычайно большим».

А сэр Теодор Мартин, агиограф[126] принца-консорта, вот как отзывался о гравюрах королевы Виктории: «Достаточно сказать, что эти рисунки не являются чем-то выдающимся и что художественные трудности преодолеть так и не удалось».

Подобные обвинения иногда оправданны, иногда — нет. Королева Виктория все же читала «Корнуоллис о святом причастии» и «Английскую революцию» Гизо, пока ей делали прическу; заполняла очаровательными акварелями один альбом за другим и подпевала Мендельсону, как об этом свидетельствует сам композитор, лишь очень редко пуская фальшивую ноту. Король Эдуард VII действительно обладал слишком беспокойным темпераментом, чтобы сесть и почитать хорошую книгу. Однажды, попав в непривычную для него атмосферу литературного приема, он поинтересовался у одного из гостей, чем тот занимается. «Я специализируюсь по Агнцу[127]

», — ответил тот. Король, который считал, что всему свое время и свое место, был просто потрясен. «Как, по барашкам?!»[128] — недоверчиво воскликнул он. Тем не менее именно он учредил орден «За заслуги», чтобы награждать им самые выдающиеся умы королевства, а его совет одному честолюбивому литератору одновременно отражает понимание важности как образования вообще, так и прозы жизни: «Держитесь за Шекспира, господин Ли, где Шекспир — там деньги». Сидней Ли, однако, поступил по-своему и произвел на свет двухтомную биографию короля Эдуарда VII.

Король Георг V к литературе относился с уважением, хотя и без благоговения. Он успел процарствовать всего месяц, когда во дворец позвонил личный секретарь Асквита, который сообщил, что приближается 70-летний юбилей известного английского писателя Томаса Харди, и предложил послать «старику Харди» поздравительную телеграмму. «Будет сделано», — последовал ответ, и господин Харди из Олнвика, изготавливавший королю удочки, с изумлением взирал на телеграмму, содержавшую поздравление с юбилеем, который ему предстояло отметить лишь через несколько лет и совсем в другой день. Спустя три года король по случаю смерти Альфреда Остина предложил оставить вакантным пост поэта-лауреата и уступил только настоянию Асквита, предложившего кандидатуру Роберта Бриджеса.

Несмотря на эти недоразумения, все же нельзя сказать, что король был безразличен к литературе, писателям или не подозревал о существовании их произведений. Он очень заботился об отборе кандидатов для награждения орденом «За заслуги», включая Харди и Бриджеса, и обязательно наградил бы им Киплинга, Шоу и Хаусмана, но все трое отказались от ордена. С 1890 г. до конца жизни он вел список прочитанных книг, из которого можно сделать вывод, что в среднем он прочитывал одну книгу в неделю. Поскольку ему ежедневно приходилось тратить по нескольку часов на чтение официальных бумаг и газеты «Таймс», то для человека, столь ценившего деревенские развлечения, это весьма значительное достижение. Он с удовольствием читал новые романы Джона Бьюкена, А. Э. У. Мэйсона, К. С. Форестера, Эрнеста Хемингуэя; неоднократно выражая свое неодобрение, он все же прочитал полное, без пропусков, издание «Любовника леди Чаттерлей», привезенное в Балморал одной придворной дамой, придерживавшейся либеральных взглядов. Он также много смеялся над книгой «Некоторые люди» Гарольда Николсона.

Но в основном король читал мемуары и биографии, причем его замечания часто совпадали с чувствами предыдущего Короля-моряка — Вильгельма IV, с его известным высказыванием: «Не знаю человека столь же неприятного и даже опасного, как писатель». К тем, кто ради денег обманывал доверие друзей или злоупотреблял своим официальным положением, он относился с гневным презрением. Настоящую бурю гнева вызвала у него опубликованная в 1920 г. «Автобиография» миссис Асквит. «Король продержал меня почти час, — писал жене Керзон, — все время ругая Марго… Он сурово осуждает Асквита за то, что не прочитал ее скандальную болтовню, и Крюэ — за то, что читал и пропустил».