Король горы

Хорошее настроение Изекиэля мигом улетучилось.

— Верно. Совсем забыл об этом.

Зик взялся за труп:

— Подсоби-ка мне, племянник.

Они вместе затащили мертвеца в кусты и, уложив рядом с другими, прикрыли ветками и травой.

— Зачем так стараться, если их все равно съедят звери? — спросил Натаниэль.

— Через несколько дней трупы начнут разлагаться и лишь тогда станут привлекать койотов со всей округи. Мы же должны к этому времени убраться подальше. Нельзя, чтобы их видели сейчас.

— А что мы сделаем с их лошадьми? — спросил Натаниэль.

— Заберем себе.

— Просто заберем? Но тогда получается, мы такие же грабители.

— Нет, нас теперь с ними не сравнить.

— Почему это?

Дядя усмехнулся:

— Потому что мы еще живы. А они уже мертвы…

Кинги поскакали на запад. Изекиэль вел на привязи трех лошадей, Натаниэль двух. Все последующие пять дней он молчал — отвечал, только если дядя к нему обращался. Нат был погружен в раздумья об убийстве несостоявшихся грабителей. Зик нет мешал этому. Он не забыл, как чувствовал себя сам, когда в первый раз пролил кровь. Хорошо понимая тяжелое состояние Натаниэля, он из уважения к чувствам племянника решил дать ему возможность разобраться в себе без посторонней помощи. На пятые сутки после перестрелки, лежа на одеяле у костра и с трепетом вглядываясь в темные небеса, где бриллиантами сверкали россыпи звезд, Натаниэль наконец-то достиг согласия с собой. В этом диком краю люди в жестокости не уступают хищникам, для которых убивать ради самозащиты или чтобы раздобыть еду считается вполне естественным. Натаниэлю надо любой ценой возвратиться к Аделине. Значит, остаться в живых — главная его цель. И если для этого ему придется убивать, он станет убивать. Натаниэль надеялся, что Господь будет к нему милосерден и не станет судить чересчур строго. Вряд ли, создавая человека по своему подобию, Всевышний хотел, чтобы тот покорно позволял первому встречному отнять у него жизнь! Оправдавшись наконец перед своей совестью, Натаниэль полностью утешился и погрузился в мирный сон.

Проснулся он рано утром, когда на лицо ему упали первые теплые лучи восходящего солнца. Дядя был уже на ногах, готовил упряжь.

— Ну, соня, проснулся! А я-то думал, ты собираешься проваляться весь день.

— Всегда так: я еще только просыпаюсь, а ты уже на ногах, — заметил Натаниэль. Он протер глаза и зевнул.

— Жизнь нам дана, чтобы ее прожить с толком, племянник. Я считаю, что нельзя ни минуты тратить попусту, и приучил себя просыпаться с первым лучом солнца. И тебе советую.

— Попробую, — не совсем искренне пообещал Натаниэль.

Изекиэль расплылся в улыбке:

— Иди, сполоснись. Ледяная водичка тебя взбодрит.

Натаниэль поднялся и зашаркал к реке. Под его мокасинами хрустели сучки. Стоянка была устроена среди деревьев и кустов неподалеку от реки. Натаниэль шел в полусне и окончательно проснулся, только когда присел у реки и погрузил руки в воду. Но дело было вовсе не в воде — его привел в чувство утробный рык за спиной.

Нат обернулся.

Шагах в десяти от него, освещенный лучами восходящего солнца, во всей своей первобытной мощи стоял огромный медведь гризли.

ГЛАВА 11

Натаниэля захлестнула волна страха. В голове помутилось. Тело отказывалось подчиняться. Парализованный ужасом, не в силах и пальцем пошевелить, он застыл на корточках у кромки воды, а гризли поднял голову, принюхался и неторопливо двинулся к нему.

Тугие мышцы, перевитые стальными сухожилиями, вздымались на теле животного. Грубая коричневая шерсть была как бы тронута сединой — характерная особенность, из-за которой этот вид медведей получил название гризли[5]. Медведь шел на Натаниэля, переваливаясь с боку на бок и мотая широченной головой.

Молодому человеку наконец удалось собраться с мыслями. Он метнул взгляд в сторону стоянки. Изекиэля не было видно. Если позвать дядю на помощь, медведь может наброситься. Карабина нет, валяется у костра… Потянувшись к поясу, Натаниэль с ужасом осознал, что там же остались и оба пистолета. Юноша проклинал себя за беспечность.

Медведь приближался.

Что делать? Нат с трудом удержался, чтобы не закричать. Сейчас медведь подойдет вплотную и ударит. Тогда все будет кончено. Четырехдюймовые когти гризли выглядят точь-в-точь как остро заточенные зубья садовых граблей. Один удар — и от Ната останутся одни ошметки.

Человека и медведя разделяло всего лишь футов двенадцать.