Король Крыс

Может, подстава, может, отмороженные какие сотворили… В Очакове‑то не только наши пацаны живут, — напомнил Силантий и тут же продолжил: — Да нет, в натуре, не наши его завалили, отвечаю на курочку рябу.

Артемьев, разумеется, не поверил ни единому слову Силантия, но не стал развивать эту тему. Силантий с его бригадой требовался ему как ударная сила.

И Шмаль продолжал свои построения: мол, сабуровские пацаны, в натуре, нормальные люди. Они бы с радостью жили в мире со всей братвой. Но есть, мол, один человек, который всю эту войну и замутил.

Что за человек такой? — недоверчиво прищурился очаковский авторитет.

Артемьев произнес вяло одно слово, и слово это заставило Силантия вздрогнуть.

Лютый.

Над столиком зависла тяжелая, томительная пауза. Было слышно, как гудит люминесцентная лампа да где‑то на кухне бежит из крана вода.

Ну и что?.. — свистящим полушепотом спросил Силантий через минуту, не в силах переварить услышанное.

А то! Если бы нам избавиться от него… всем было бы хорошо. Въезжаешь?

Очаковский глухо кашлянул и, стараясь не встречаться взглядом с Артемьевым, произнес:

Так избавьтесь.

Не с руки нам. — Памятуя об инструкциях Кактуса, Шмаль принялся осторожно, исподволь развивать свою мысль, подводя Силантия к главному. — Все‑таки часть пацанов за него. Так что если нам Нечаева завалить — сабуровские распадутся на несколько бригад. А вот если бы вы за это дело взялись… — вкрадчиво продолжал говоривший, — все встало бы на свои места. Сто пудов говорю, верь мне…

Ага, а потом нас за это в мелкую капусту покрошите! — ощерился Силантий; поднаторевший во внутриклановых интригах, он отличался завидным опытом.

Да нет, наоборот! — воскликнул Шмаль. — Вот, послушай…

Артемьев говорил долго и, в общем‑то, убедительно.

Те пацаны в Сабурово, которые недовольны Лютым, не могут ликвидировать старшого сами — факт. Иначе начнется война всех против всех, и война эта неминуемо затронет и очаковских. Брать какую‑нибудь стороннюю бригаду из провинции, специализирующуюся на киллерских отстрелах, тоже не с руки. Вражда сабуровских и очаковских известна всей Москве бандитской. А потому завал Лютого очаковскими будет выглядеть вполне натурально.

Мы вот как сделаем. — Артемьев сказал «мы», будто уже получил согласие Силантия на участие очаковских в ликвидации Нечаева. — Поручите это дело каким‑нибудь не самым козырным пацанам. Ну, у вас наверняка есть такие, кто в авторитеты стремится, жопу рвет, чтобы главным стать. Они пусть и завалят Лютого.

И что? — Силантий нервно потянулся за сигаретной пачкой.

Они завалят, а потом вы им за это типа по ушам дадите… Ну, накажете.

А дальше?

А дальше — нормально заживем, пацаны! Вы — сами по себе, мы — сами по себе. Будет желание — вместе как‑нибудь сработаем… А так, сам пойми: до лета вашей бригаде не дотянуть. Вы‑то, очаковские, давно уже не те, что прежде… Да ты и сам все знаешь.

Авторитет задумался: предложение сабуровских сулило практическую выгоду. Да, Шмаль прав: еще месяц, два, три — и от очаковской группировки останется одно воспоминание. РУОП, межклановые разборки, переход пацанов в более сильные бригады.

Если верить Артемьеву, корень зла в одном Лютом. И если принять это предложение…

Силантий откашлялся.

Я не могу пока сказать ни да, ни нет, — медленно, подбирая слова, проговорил очаковский авторитет. — Такие решения с ходу не принимаются. Мне надо подумать.

А сколько тебе надо? — напирал Артемьев.

Ну, дня два… Три, может. С братвой перетереть, прикинуть, что к чему, что мы иметь с этого будем.

Идет, через три дня встретимся. — Шмаль поднялся из‑за стола, давая понять, что переговоры закончены. — Звякнешь на сотовый, кинешь стрелку. Ну, до скорого!

Через три дня Артемьев снова встретился с Силантием. Последнему ничего не оставалось, как дать согласие — слишком уж незавидные перспективы открывались очаковской ОПГ в случае продолжения войны.

Спустя полчаса после встречи Артемьев связался с Ялтой.

Ну, ништяк, — довольный собой, проговорил Шмаль.

Вот видишь, а ты ссал, — хохотнул Кактус. — Выхода у них другого нету, вот что!

Силантий спрашивает, когда начинать «уборку»? — Порученец перешел к технической стороне вопроса.

Лютый вроде как в Екатеринбург собрался, к тамошней братве?

Они только с ним базарить хотят, — сообщил Артемьев.

Надолго?

Дня на три, не больше.

Вот пусть и действуют, когда вернется. Хоть в тот же день, хоть прямо на аэродроме. Ты им на Лютого всю информацию дай, а как они его завалят — нас с тобой не колышет.

А потом?

Как решили, — не без удивления ответил Кактус, — объявляем очаковским войну. Мол, гниды, совсем оборзели, старшого нашего завалили, за такое отвечать надо. И не будет больше ни Лютого, ни Силантия. Одним выстрелом двух зайцев убьем. Понятно?

Понятно‑то понятно, — вяло отозвался Шмаль, — но как бы чего не случилось…

Да что же ты за ссыкун такой! — разозлился Кактус. — Канючит, каркает, что тот ворон. Ничего не случится: все будет тип–топ, верь мне.