- Рад, что вам удалось прийти, мистер Эдж, - раздался голос от двери. Кингсли оторвался от книги и улыбнулся.
- Ваша жена та еще писательница, - ответил Кингсли, бросая книгу обратно на стол. - Не думал, что женщинам вашей конфессии позволено говорить в церкви.
- Наша конгрегация не относится к церкви. Мы позволяем нашим женщинам говорить и обучать.
- Как жаль, - ответил Кингсли. - Если бы моя жена несла подобную чушь, я бы тоже запретил ей говорить. Дайте знать, если вам понадобится кляп.
Фуллер натянуто улыбнулся Кингсли.
- Я впечатлен, что вы решили появиться лично. - Преподобный Фуллер вошел в свой кабинет. Кингсли еще не встречался с ним и не видел его, но он выглядел точно так же, как на фотографиях: седые волосы зачесаны назад, сальная улыбка и двадцать фунтов лишнего веса для его шестифутовой фигуры.
- Вы сказали, что хотите поговорить как мужчина с мужчиной, - ответил Кингсли и обошел стол. - Так что говорите.
Кингсли не стал присаживаться. Он не собирался задерживаться здесь надолго. Но Фуллер сел за стол и натянуто улыбнулся ему своей улыбкой.
- Значит... - Начал Фуллер, - скандальный Кингсли Эдж собственной персоной. Милый наряд.
- Футболку выдали бесплатно.
- Не типичная для вас суббота, не так ли? Играете в церковной футбольной лиге?
- Меня заманили обманом, - ответил Кингсли. - Один мой знакомый священник сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться.
- Да, ваш шурин - священник. Думаю, целибат не главенствует в семьях.
- Ну, он и не главенствует, верно?
- Странно, что он так свободно выходит из вашего дома, не правда ли? - Тон Фуллера был небрежным и довольно неприятным.
- Странно? Я бы так не сказал, - Ответил Кингсли как ни в чем не бывало. - Он - единственная семья, которая у меня осталась. Ему нравится навещать меня.
- Он священник. А вы... нет.
- Иисус был Сыном Божьим и проводил время с проститутками. Что-то о том, чтобы не судить, не бросать камни. Уверен, вы знаете эти стихи.
- Разве не Шекспир говорил, что даже дьявол может цитировать Библию?
- Да, и он был прав, - ответил Кингсли. - Даже могу представить, как дьявол цитирует Библию, стоя за кафедрой.
- Вы называете меня дьяволом? - спросил Фуллер, его челюсть напряглась, а улыбка стала шире.
- После беглого ознакомления с книгой, я бы сказал, что ваша жена - более подходящий кандидат.
Фуллер поднял руку.
- Мы не обсуждаем мою жену. Мы говорим как мужчина с мужчиной, помните?
- О чем именно?
- О женщинах, - ответил Фуллер. - Это наша битва, и мы должны сражаться как джентльмены. Я знаю, что вам нужно мое здание. Я хочу, чтобы вы исчезли навсегда. Давайте сосредоточимся друг на друге и оставим дам в покое.
- Дам, а не шестнадцатилетних девушек?
- Это было десять лет назад. Хотите все это выкопать?
Кингсли изогнул бровь.
- Я имел в виду девушку с той пленки, которую вы прислали мне и моему шурину.
Фуллер заерзал в своем кресле.
- Конечно. О ней. Ваша любовница-подросток. Думаю, ей пятнадцать.
- У нее был день рождения. Вы же знаете, что я никогда не пересекался с ней, верно? Планируете донести на меня за секс с несовершеннолетней, с которой я никогда не встречался? Ложь и хвастовство не запрещены законом, насколько я слышал. Тогда бы все мои знакомые оказались бы за решеткой.
- Нет, - с некоторой поспешностью ответил Фуллер. - Вы мужчина, вы и я. Мы договорились не вмешивать женщин и детей в наш диспут. Не так ли?
- Как пожелаете, - ответил Кингсли. - Но теперь мне интересно, о ком вы говорили?
- Я уверен, что вы уже знаете о девушке, которая покончила с собой в нашем лагере. Трагическое стечение обстоятельств, но с нас сняли все обвинения.
- Деньги способны очистить все, не так ли?
Фуллер наклонился вперед, сцепил руки и пристально посмотрел на Кингсли.
- Скажите мне вот что, мистер Эдж. Что именно вы хотите от меня?
- Я хочу ваше здание. Я хочу «Ренессанс».