Король призраков

Они все ринулись к рыбаку Алагисту и даже при свете факелов могли видеть, что тот буквально потрясён.

— Мы боялись, что ты мёртв, — сказала Ханалейса. — Когда летучие мыши вернутся в…

— Забудь проклятых мышей, — ответил человек, как раз в тот момент, когда из отдаленного коридора послышался удар, напоминавший звук грома.

— Что это …? — сказали Тэмберли и Рори вместе.

— Шаги, — сказал Алагист.

— Ах — ох, — сказал Пайкел.

— Что с магией? — спросила Ханалейса дварфа.

— Ах — ох, — повторил он.

— Возьмите раненых! — крикнул Тэмберли всем, кто ещё находился в пещере. — Берите всё, что можете унести! Мы должны уйти из этого места!

— Он не может передвигаться, — сказала женщина, показав на человека в бессознательном состоянии.

— У нас нет выбора, — сказал ей Тэмберли, подбежав, чтоб помочь.

Пещера задрожала от эха ещё одного тяжелого шага.

Женщина не спорила с Тэмберли, и они подняли раненого за плечи.

Пайкел с факелом в руке повел их к выходу из пещеры.

***

— Тогда иди сюда! — кричал Айвен в темноте. — Безголовый, проклятый осьминог, ну всё! Иди сюда и поиграем! — У него не было его секиры, но он поднял два камня и с энтузиазмом, граничащим со смертоносным весельем, ударил их друг о друга.

Физическое проявление гнева полностью отражало абсолютную ярость дварфа, и на этот раз вторжение Яраскрика превратилось в ничто. Если сейчас иллитид опять придёт с какой — либо надеждой обладать им, Айвен с уверенностью мог сказать, что это бредовая идея снова закончится провалом.

Но дварф был по — прежнему один, раненый и потерянный во тьме, совершенно искренне не ожидавший, что в этих бесконечно извивающихся туннелях будет путь к выходу. Он посмотрел через плечо на пещеру с водой и с минуту подумывал о возращении назад, пытаясь понять: выживет ли он с помощью той рыбы или каких — то других плавающих там тварей. Сможет ли он процедить или нагреть ту темную воду, так, что она станет пригодна для питья?

— Ба! — фыркнул он в темноте и решил, что лучше умереть, чем пытаться без специальных приспособлений просуществовать в той тёмной и полой скважине!

И Айвен потащился дальше, просто ища выход, с камнями в руках, с мрачным лицом и со стеной из гнева в голове.

Несмотря на то, что его глаза быстро привыкли к темноте и он всё еще ощущал свой путь впереди, еще в течение многих часов он шел, зачастую запинаясь и спотыкаясь. Он нашёл множество боковых ответвлений, некоторые из которых были тупиковыми, а другие он проверял, потому что они «чувствовались» более перспективными. Даже будучи под землей как дома, при его дварфском чутье, Айвен почти не понимал, где находится относительно мира на Поверхности, и даже относительно того тёмного водоёма, куда он упал в первый раз. С каждым поворотом Айвен задерживал дыхание, надеясь, что он не ходит кругами.

А также на каждом повороте Айвен засовывал один из своих камней под мышку, смачивал палец и держал в воздухе в поисках воздушных потоков.

Наконец, в очередной раз подняв палец, он почувствовал очень слабый ветерок. Айвен задержал дыхание и уставился в непроницаемый мрак. Он знал, что это могло быть и из — за трещин или дразнящих вытяжных проходов — он никак не мог понять откуда.

Дварф ударил камнями друг о друга и топнул ногой, ухватившись за свой оптимизм и защитив себя гневом. Часом позже он всё ещё был в темноте, но воздух теперь чувствовался более лёгким, и смоченный палец, когда бы он его ни поднимал, чувствовал этот поток всё лучше.

Потом он увидел свет. Крошечная вспышка далеко впереди рассыпалась о множественные ответвления и изгибы. Но тем не менее, это был свет. Для замечательного подземного дварфского зрения камень вдоль стен приобретал все более чёткие очертания. Темнота была теперь не такой абсолютной.

Айвен прогрохотал вперед, размышляя о том, как ему удалось противостоять вторжениям драколича и иллитида, а также их собранного кое — как любимца. Но его не покинул страх за его друзей наверху: за Кэддерли, Данику, их детей и о своего брата. Его шаг ускорился. Айвен не был единственным, кто всегда боролся, как барсук в своей норе, но был одним из тех немногих, кто может бороться, как полчища порожденных адом барсуков, пока его друзья были в беде.

Впрочем, скоро он замедлил шаг, так как это был не дневной свет, и исходил он не от светящихся грибов, которые росли в Подземье. Это был свет от огня, а скорее всего от факела.

Так что, скорее всего, свет означал приближение врага.

Готовый к битве, Айвен начал красться вперед. Так, что побелели костяшки пальцев, сжимавших камни, Айвен заскрежетал зубами и вообразил себе звук дробления нескольких черепов.

Но услышав одинокий голос, Айвен замигал от удивления, а его воинственная поза пропала.

— Уу ой!

Глава двадцать первая

Столкнувшийся с истиной