Король призраков

— В этом мире, который соединяется с нашим, есть магия и боги? — осведомилась Даника. — Твари, которых мы видели…

— Не имеют ничего общего с новым миром, который, я думаю, может быть пропитан волшебной и неразумной силой, как наш собственный, — без оговорок прервал Джарлаксл. — Ползуны пришли с Теневого Плана.

Кэддерли кивнул, соглашаясь с дроу.

— В таком случае, их магия тоже умирает? — спросил Дриззт. — Уничтожило ли это столкновение, о котором ты говоришь, их Плетение, как наше?

— Или два переплетутся новыми способами, возможно с этим Планом Тени, этим царством Теней, между собой? — предположил Джарлаксл.

— Мы не можем знать, — повторил Кэддерли. — Пока ещё нет.

— И что дальше? — спросил Дриззт, и в его голосе прозвучал странный тембр, особое отчаяние — отчаяние, вызванное его страхами за Кэтти-бри. И это знали остальные.

— Мы знаем средства, которыми обладаем, — сообщил Кэддерли и поднялся, скрестив руки на груди. — Мы ответим силой на силу, и, надеюсь, что, по меньшей мере, какое — то волшебство найдёт свой путь к нашим многочисленным заклинателям.

— Ты уже доказал, что его немало, — высказался Джарлаксл.

— В подобном случае я не могу предугадать, его всё меньше можно контролировать или призвать.

— Я верю в тебя, — ответил Джарлаксл, и это заявление заставило всех четырёх на время замолчать — настолько невозможным было то, что Джарлаксл мог сказать подобное Кэддерли — да кому угодно!

— Следует ли Кэддерли проявить подобную уверенность? — обратилась Даника к дроу.

Джарлаксл взорвался от смеха, беспомощного и абсурдного смеха, и Даника с Кэддерли присоединились к нему.

Но Дриззт не смог, пристальный взгляд скользнул в сторону комнаты, на дверь, за которой в бесконечной темноте находилась Кэтти-бри.

Потерянная для него.

***

Отчаяние охватывало обычно невозмутимого Яраскрика, в то время как действительность его положения смыкалась вокруг него. Воспоминания улетали прочь, а равенства становились бессмыслицей. Он уже испытывал физическое забвение раньше, когда Гефестус высвободил свой долгий пламенный вдох на Креншинибон, взорвав артефакт. Только благодаря удивительному везению — соприкосновению разрушающегося Плетения с остаточной энергией артефакта и останками находившегося рядом Яраскрика — иллитид смог вновь прийти в сознание.

Но забвение вновь маячило перед ним, и без какой— либо надежды на отсрочку. Лишённый тела разум метался без сосредоточения всего несколько бесценных мгновений, до того как доведённый до отчаяния пожиратель разума обратился к ближайшему сосуду.

Но Айвен Валуноплечий был готов и воздвиг такую стену отрицания и ярости, что Яраскрик не смог начать продвижение в его сознание. Ментальный блок был настолько сильным, что Яраскрик понятия не имел, где находится, или что его окружали меньшие сущности, которые могли бы, в самом деле, выказать подверженность к овладению ими.

Яраскрик даже не боролся против этого отказа, ибо он знал, что овладение не смогло бы решить эту проблему. Он не мог вселиться в нерасположенного хозяина навечно, и должен был вложить всё своё сознание в физическую форму меньшего существа, должен был полностью овладеть дварфом, человеком или даже эльфом, но даже тогда он был бы ограничен физиологией этого существа.

Настоящего спасения не было. Но даже когда его отбросило прочь от Айвена Валуноплечего, другая мысль посетила пожирателя разума, и, раскинувшись широкой сетью, его сознание распростёрлось на лиги по Фаэруну. Он нуждался в другом пробуждённом разуме, другом псионике, мыслителе из того же разряда.

Он знал одного. До этого одного он и пытался дотянуться, в то время как его бездомный разум начинал испытывать серьёзные трудности.

В роскошной палате под портовым районом Лускана, на много миль к северо — западу, Киммуриэль Облодра, лейтенант Бреган Д'эрт, второе важное лицо после Джарлаксла Бэнра, испытал странное ощущение — зов.

Отчаянную просьбу.

Глава двадцать вторая

Шепот во тьме

Ночь была тихой, лес за фасадом храма Парящего Духа — темным и спокойным. «Слишком спокойным», — подумал Джарлаксл, наблюдая за ним с балкона второго этажа, где он нес свое дежурство. Он слышал, как остальные высказывали свои предположения, что все успокоилось, но для Джарлаксла эта тишина была предзнаменованием грядущей бури. Эта пауза подсказывала наёмнику, что их враги отнюдь не были глупцами. Последняя атака армии монстров стала просто побоищем — их сожженные и разорванные туши до сих пор покрывали лужайку перед храмом.

Но еще ничего не закончилось наверняка. Исходя из доклада Даники, из ненависти врага к нему, к Кэддерли и Данике, Джарлаксл не баловал себя надеждой, что храм Парящего Духа так легко отделается. Ночь была тихой — парадоксально тихой. И в этой безветренной тишине Джарлаксл услышал зов.