Король солнечного огня

Бриэль стояла у калитки. У нее были лук и стрелы, зеленый капюшон скрывал ее рыжие волосы. В тот миг она не была похожа на девочку, которую я знала. Она была незнакомкой, грозной охотницей, которая попала стрелой в глаз монстра, выдернула ее, не медля.

Она мрачно смотрела на меня, скалясь.

Я резко вдохнула и отпрянула на шаг, но идти было некуда. Мои плечи врезались в дверь за мной, ладони искали ручку двери. Что я могла сделать? Пройти в дом ведьмы без приглашения и попытаться закрыться? Не выйдет.

Я сглотнула, подняла голову и посмотрела в глаза сестры.

— Бриэль, — тихо сказала я.

— Что ты тут делаешь, Вали? — Бриэль прошла в сад. Она посмотрела по сторонам, словно ожидала, что ужасы выпрыгнут из трав в любой миг.

Горло сдавило, но я произнесла слова:

— Я возвращаюсь. Я найду его. Своего мужа, — голос дрогнул, но я кашлянула, тряхнула головой и быстро продолжила. — Я не зачарована, Бриэль. Я знаю свой разум. Я помогу ему. Я сниму его проклятие и…

— И что? — Бриэль расставила ноги, словно готовилась к бою. — Ты просто собиралась уйти? Без слова? Убежать, посвятить жизнь похитителю-фейри, своему мужу? И я больше не увидела бы тебя? — ее лицо было мрачным, но в глазах что-то было, блеск… уязвимости? Было почти невозможно заметить это за строгим выражением лица.

Но я знала свою сестру.

— Я не хочу оставлять тебя, Бриэль.

— О, да? Ты забавно показываешь это! Ты разбила окно! Убежала, не попрощалась…

Ее голос оборвался. Она повернула голову, чтобы капюшон упал на ее щеку. Я слышала, как она пыталась совладать с дыханием. Я хотела что-нибудь сказать. Но что? Каждое слово, приходящее в голову, было неправильным, жестоким перед лицом боли моей сестры. Может, нужно было взять ее за руку. Извиниться за то, что я поступила необдуманно. Пообещать, что я не уйду…

Я опустила взгляд и сжала муслин, пытаясь сохранить сердце целым, хотя оно пыталось разбиться.

Бриэль взяла себя в руки и повернулась ко мне. Она протянула руку.

— Пора, Вали, — ее голос был почти резким. — Идем со мной. Позволь тебе помочь. Мы прогоним остатки эти чар из твоей головы. Ты поблагодаришь меня за это в конце.

Кривясь, я покачала головой. Мой рот открылся, и я не знала, хотела возразить или согласиться.

Я не успела произнести ни слова, дверь за мной вдруг открылась внутрь. Я пошатнулась, вытянула руку, чтобы схватиться за косяк, и посмотрела на лицо матушки Уллы.

Ведьма окинула меня взглядом, ее глазки блестели ярко за складками тонкой морщинистой кожи. Она посмотрела за меня на охотницу в ее саду.

— Не хочу тебя расстраивать, — сказала она без раскаяния, — но я не считаю, что твоя сестра околдована.

Я глядела на нее, потрясенная. А потом слова стали понятными, и я выпалила:

— Нет?

— Удивлена? — матушка Улла посмотрела на меня, щурясь. — Ты, вроде бы, сама говорила, что в своем уме.

— Конечно, это… так. Я знаю, что я не зачарована, но… но я не думала…

— Не думала, что я встану на твою сторону против твоей сестры? — ведьма открыла дверь чуть шире. — Мне не должна нравиться реальность, чтобы я понимала, что это. Вам двоим лучше зайти, раз вы тут. Я только поставила чайник, думаю, я могу решить ваш спор раз и навсегда. Хотя вряд ли это всех обрадует. Но я все равно разберусь.

Я оглянулась на Бриэль, мысленно сжалась от яростного огня в ее глазах. Я отчасти боялась, что сестра бросится на меня, схватит за руку и потащит по лесу к той комнатке в доме, запрет дверь. Я поежилась, боясь сильнее, чем хотела признать. Но я заставила себя смотреть ей в глаза решительно, не давала себе опустить голову в этот раз.

Бриэль опустила взгляд на свои ноги. А потом пожала плечами и, гневно тряхнув головой, прошла по тропе к двери и последовала за мной в дом.

Внутри дом ведьмы не сочетался с видом снаружи. Я удивленно огляделась, не веря тому, что я видела. Снаружи казалось, что домик вот-вот рухнет, внутри было удивительно уютно и, что удивительно, чисто. Нелепые кружевные шторы висели на чистых окнах. Яркий ковер тянулся от двери до камина, где стоял аккуратный круглый столик и три сочетающихся стула с изогнутыми спинками.

Я прищурилась. После Орикана я лучше ощущала магию, и я подозревала, что тут был морок. Словно матушка Улла не хотела, чтобы гости видели, как она жила, и рассказали в поселении, так что она быстро нарисовала не очень убедительную картинку поверх настоящего, отвлекая гостей.

— Кружевные шторы, — буркнула Бриэль. — Ага.

Она тоже узнала морок.

Матушка Улла суетилась у огня, сняла с огня медный чайник, на котором была нарисована улыбающаяся свинья.

— Ну же, — она указала на стулья. — Присаживайтесь.

Я поймала взгляд сестры. Бриэль выглядела упрямо, но я пересекла комнату и села, и она последовала за мной, опустилась на стул, скрестив руки. Матушка Улла налила кипяток в фарфоровый чайник, украшенный рисунком крылатых пухлых детей с анютиными глазками в руках. Это было так мерзко, что я не могла отвести взгляда, пока ведьма не сказала резко:

— Итак!

Я вздрогнула и посмотрела на глаза, окруженные морщинами.