Король Теней

Вечером за ужином Мак объявил отцу о своем намерении взять гнедую кобылу Мелоди — одну из рабочих лошадей, а не скаковую, — и отправиться на следующее утро в поместье Бертрама Роби, расположенное к северо-востоку от Лондона. Это была однодневная поездка длиной в сорок две мили.

— Я хочу узнать побольше об этой лошади, — объяснил он. — Если мы не сможем заставить его есть, он скоро издохнет.

В тот же вечер он собрал вещи, парировав добродушный выпад Рубена в адрес желания сына не потерять ни единого шиллинга, вложенного в дело, и с первыми лучами солнца отправился в путь.

Роби был известным и очень уважаемым заводчиком, владельцем нескольких скаковых лошадей. Его поместье, расположенное за городом Челмсфорд предстало перед Маком в лучах послеполуденного солнца. Поместье было аккуратным изумрудным раем, поросшим молодой весенней травой, с холмистым пастбищем, на котором играли несколько лошадей. Белый особняк с зеленой отделкой, возвышался на холме, окруженный декоративным кустарником и деревьями.

Мак спросил у дворецкого, может ли переговорить с хозяином дома, и его препроводили в роскошный кабинет Роби, уставленный книгами в кожаных переплетах, блестящими кубками и наградами, которые его лошади завоевывали на протяжении многих лет. Сам Роби — подтянутый джентльмен среднего роста, пятидесяти с небольшим лет, с седыми волосами, собранными в низкий хвост, и седой козлиной бородкой, оканчивающейся острым навощенным кончиком, — встал из-за стола и жестом пригласил молодого человека войти.

— Визит от Маккавея ДеКея! — воскликнул Роби, пожимая Маку руку. — Это большая честь для меня. О, вы, кажется, хотите вернуть шиллинг с вашей недавней покупки?

— Нет, сэр, ничего подобного. Я всего лишь надеялся получить некоторую информацию.

Роби предложил Маку сесть в одно из двух кресел из воловьей кожи перед его столом и попросил слугу принести бутылку бренди и пару бокалов.

— Приношу извинения за то, что не отправил посыльного заранее, чтобы договориться о встрече, — сказал Мак, когда Роби снова устроился в своем кресле. — Но, как вы уже, наверное, догадываетесь, дело срочное.

— Конечно. Вы ведь купили лошадь, настроенную на самоубийство.

— Сэр?

— Он убивает себя постепенно. О, у него бывают периоды, когда он ест, как и любая нормальная лошадь, но потом снова начинает упрямиться. Это продолжалось с ним весь год. Мне не хотелось выставлять его на аукцион, но у меня действительно не было выбора. Он нанес несколько травм людям и плохо действовал на других животных. Этого я не мог стерпеть, несмотря на все его заслуги. Я также должен сказать, что на моей территории ни одна лошадь никогда не умирала, и я намереваюсь поддерживать этот стандарт. Поэтому аукцион… один шиллинг… и вот вы здесь. Ах! А вот и наш бренди! Бенсон, пожалуйста, налейте нам по бокалу и оставьте бутылку на столе. А теперь скажите мне, Мак, как поживает Рубен и каким представляется будущий сезон для «ДеКей Энтерпрайз»?

Они провели некоторое время, обсуждая предстоящий сезон и скачки в целом. Не зря они были известны как «спорт королей», потому что, пусть люди, чьи лошади участвовали в скачках, и не были королями, суммы они в них вкладывали поистине королевские. Соревнования проводились на частных трассах, принадлежащий богатым спонсорам, которые получали процент от выигрышей. Скачки использовались не только как вид самого богатого развлечения, но и как средство подтверждения своего статуса — элиты из элиты, лучших из лучших.

Мак и Роби говорили об отличных лошадях, которых они видели в действии. Взгляды Роби были намного шире за счет его преклонных лет, но он, как и Мак, легонько посмеивался над тем, как Данстон Дули перепрыгнул через ограждение в Парментере, сбросил своего жокея и устроил всем веселую погоню по окрестным лесам; или над тем, как Сладкий Апрель в поместье лорда Ринггольда решил пожать хвост и броситься в противоположном направлении от других лошадей, в результате чего Ринггольд вырвал на себе остатки волос.

Мак попробовал очень хороший бренди и сказал:

— Я согласен с вашим мнением, что Немезида, возможно, пытается покончить с собой. Но если его намерение действительно таково, то я хотел бы спросить, почему.

Роби сцепил пальцы и нахмурился, продумывая ответ.

— Как я полагаю, Синклер сказал вам, что я купил Немезиду годовалым. До меня дошли слухи, что некий валлиец уходит из спорта, поскольку это стало для него слишком дорого. Что ж, я обнаружил шокирующую сцену, когда посетил ферму этого человека. Он очень мало знал о содержании и благополучии лошадей, особенно о резвых породах, к которым мы привыкли относиться с большим уважением. Откровенно говоря, с Немезидой плохо обращались, почти ежедневно пороли его, в результате чего животное стало злым и нервным. И, скорее всего, обучилось жгучему недоверию к людям.

— Конечно, — сказал Мак. — Это вполне понятно.