Король Теней

— Я могу закрепить подпружиненные штыки под стволами. Они будут утоплены в металлические оболочки. Уверен, я смогу поработать с этими спусковыми крючками. Половинное натяжение — и пружина будет отпущена, штык выдвинется примерно на четыре дюйма и станет острым, как кинжал. Следующее нажатие запустит пулю. Я сделал такие же пистолеты в прошлом году для члена парламента, который почувствовал, что в свете повышения налогов ему грозит опасность.

— Сделайте это, — сказал Мак с непроницаемым лицом и напряженными губами. — Чем быстрее, тем лучше.

В карете, возвращаясь в свой новый дом, которому, судя по всему, была уготована судьба стать таким же мрачным, как и предыдущий, Мак смотрел в окно на городскую жизнь. Он задумался, как она мелка и глупа: все эти люди, которых он видел в окно, понятия не имели о коварной трясине, лежащей у самых их ног. В своих ничтожных хлопотах они не понимали, что могут запросто угодить в нее. Торговец цветами, предлагающий свои товары прохожим… ребенок, идущий за руку с матерью и отцом… все эти люди живут в иллюзии безопасности. А тем временем реальный мир был подобен рою прожорливых жуков, с безжалостностью пережевывающих структуры общества, которое легко может быть низвергнуто в яму отчаяния.

Мак подумал о том, какими глупыми были вечера и балы, что устраивались в поместьях хозяев призовых лошадей, и удивился тому, какое значение он сам прежде придавал этим событиям. Скучные улыбающиеся лица… бессмысленные светские беседы… фальшивый смех, поднимавшийся из болота зависти… Мак хотел, чтобы все эти самозванцы чувствовали себя такими же раздавленными, как и он, но при этом, подобно ему, не могли пролить ни слезинки из высохших глаз.

Единственное, что имело для него сейчас значение — разум крутился вокруг этой мысли денно и нощно, утопая в серой меланхолии утра — это смерть монстра, который уничтожил его отца. Эта мысль отнимала у него аппетит и сон: с июня Маккавей ДеКей сильно похудел, лицо осунулось, глаза запали. Движения были резкими от сдерживаемой ярости, которая сидела в нем, как пружина в пистолете, готовая выпустить смертоносные штыковые клинки.

Через две недели — после того, как прибыли улучшенные пистолеты — он переоделся, сделавшись похожим на обычного рабочего, надел широкополую шляпу, купленную у торговца, продающего одежду мертвецов, и отправился в поместье «Титан Партнершип» на арендованной лошади. Пистолеты покоились в его седельной сумке.

Он добрался до поместья после десяти часов утра и нашел позицию на лесистом склоне, где смог спрятать лошадь и скрыться сам, чтобы осмотреть местность через подзорную трубу на расстоянии около полумили.

Скульптурных изгородей здесь не было, но рядом с особняком был разбит большой сад. Конюшни сразу за домом были выкрашены в коричневый цвет. Дальше на тренировочной трассе работали лошади, а справа еще несколько паслись на холмистом пастбище. Мак лежал на животе среди листвы и медленно водил туда-сюда подзорной трубой. Особняк стоял на небольшом склоне в конце извилистой дорожки длиной около четверти мили. Стекла в окнах поблескивали в лучах утреннего солнца. Мак наблюдал за несколькими мужчинами — работниками конюшни, — которые были заняты своими делами. Не было никаких признаков Джайлза Бакнера, возможно, его даже не было дома.

Мак отложил подзорную трубу и обдумал ситуацию. Он приготовился к убийству без плана, а реальность вновь всколыхнула его кипящую ярость. Только теперь он злился в основном на самого себя. Что ему делать? Постучать в дверь, воткнуть штык-нож в горло домоправителя, который наверняка откроет дверь, и бесчинствовать по дому в поисках монстра, которого, возможно, даже там нет? А даже если бы Бакнер и был там, при нем наверняка были телохранители — без сомнения, вооруженные. Двух пуль, скорее всего, будет недостаточно. Если Мака поймают живым, его наверняка будут пытать, прежде чем убьют. Сложно вообразить, что с ним могут сделать в этом логове зла.

Что же делать?

Должен быть какой-то иной способ поставить Бакнера на колени, не пустив пулю в голову этого монстра.

Мак вернулся к подзорной трубе. Он наблюдал за лошадьми, которых обрабатывали на тренировочной трассе. Один из них — большой, сильный конь, летящий, как ветер, — должно быть, Паудеркег. Мак размышлял о том, что мог бы убить лошадь, но… Нет, нет, он терпеть не мог причинять вред животным, об этом не могло быть и речи.

Что же тогда?

Вдруг какое-то движение привлекло его внимание.

Он повернул трубу в сторону сада.