Король Теней

Тэллоу уставился на него. Под торчащими светло-рыжими волосами его выпученные глаза под низким лбом снова вызвали у Мэтью ассоциацию с жабой, сидящей посреди гнилого болота или выгребной ямы. Фэлла и вправду охраняли: Страуд, Тэллоу и другие члены команды. Караул сменялся каждые несколько часов. Мэтью сомневался, что эту тяжелую обязанность разделял Фалькенберг — судя по всему, он был правой рукой ДеКея, и ему поручали задачи совсем иной важности. Например, отвечать за поведение двух других пленников.

Мэтью было ясно, что зажженный фонарь в каюте нервирует надзирателей: с его помощью Фэлл мог поджечь ткань своего гамака или даже свою одежду. Поэтому фонарь ему зажигали нехотя, а трутницу убирали подальше. Профессору оставили несколько книг и позволили зажечь свет лишь из остатков чувства гуманности, тлеющего в их сердцах. Кроме одной тусклой лампы никаких источников света в каюте не было.

— Я захожу, — сказал Мэтью, но снова не услышал ответа ни от Профессора, ни от его надзирателя. В полумраке каюты оба они напоминали хорошо сделанных восковых кукол в натуральную величину. Мэтью переступил порог и встал перед Профессором. — Ваш ужин, — повторил он. — Рагу с рыбой, бисквиты и стакан воды с соком лайма. Куда мне это поставить?

Ни движения, ни реакции.

— Вам нужно что-нибудь съесть, — упорствовал Мэтью. — Это необходимо, чтобы поддерживать в себе силы.

Напряженная линия рта дрогнула. Совсем чуть-чуть. Затем он спросил:

— Необходимо для кого?

— Прежде всего для вас. Во всяком случае, на борту этого корабля очень способный повар. Вы не будете…

— Унеси отсюда эти помои, — сказал Фэлл.

Мэтью поколебался, а затем твердо ответил:

— Нет. Я собираюсь поставить поднос. Если вы намереваетесь покрасить с помощью этого блюда стены, это будет не самым разумным решением. Я бы порекомендовал вам попить хотя бы воды с соком лайма.

— Дай эту еду мне, если она ему не нужна, — проскрипел Тэллоу.

Рука Фэлла смахнула книги с приставного столика, и они разлетелись по комнате с гулким стуком.

— Пошел на хер! — прошипел старик своему надсмотрщику. Это вызвало лишь приступ булькающего смеха, словно исходившего из самых недр выгребной ямы.

Мэтью поставил поднос на стол. На нем в деревянной миске стояла тушеная рыба, рядом лежало два бисквита, а вода с соком лайма содержалась в деревянной чашке. Для еды предполагалась — опять же — деревянная ложка. Мэтью взял на себя смелость добавить матерчатую салфетку из буфета на камбузе, хотя на салфетках были нанесены золотистые инициалы «МДК», что, как он думал, не порадует Профессора.

— Вот, — сказал он. — Съешьте все, и почувствуете себя лучше.

Он собрался уходить, но остановился, когда Фэлл вдруг издал отрывистый лающий смешок.

— Я почувствую себя лучше? — спросил Профессор голосом, из которого сочился яд. — Ты, что, стал полным идиотом? Как тарелка тушеной рыбы и два бисквита помогут мне почувствовать себя лучше? И я не позволял тебе уходить! Как ты смеешь поворачиваться ко мне спиной!

Мэтью выпрямился и посмотрел сверху вниз на бывшего гения преступного мира, позорно сорвавшегося со своей башни. И действительно, Фэлл очень низко пал. Он будто бы стал еще меньше с тех пор, как Мэтью в последний раз видел его во время перехода с «Тритона» на «Немезиду». Он превратился в пугало, завернутое в винно-красный халат, его тонкие запястья проглядывали из-под манжет, шею покрывали заметные морщины, изможденное лицо приобрело болезненно-желтый оттенок и заросло седой бородой, поскольку здесь не было его доверенных людей, которым бы он позволил побрить себя. Да и бритвы под рукой у него, конечно же, не было. Его волосы, прежде напоминавшие крылья снежной совы, спутались и свисали с головы клоками. Он устремил на Мэтью взгляд своих янтарных глаз, и они влажно заблестели в тусклом свете. Челюсти были плотно сжаты от ярости, руки цеплялись за подлокотники кресла, костяшки пальцев белели…

Он сжимает подлокотники так сильно, что даже его тремор перестал быть заметен, — подумал Мэтью.

— Сядь! — Фэлл кивнул на другой стул в комнате, который стоял в нескольких футах от него.

— Я думаю, лучше я оставлю вас наедине с вашим…

— Я. Сказал. Сядь.

Это было произнесено так убедительно, так требовательно, что могло высосать ветер из любого паруса, который Мэтью поднял, чтобы выйти из каюты. Тэллоу издал еще один сдавленный смешок, пока Мэтью устраивался на стуле.

— Подтяни его ближе, — приказал Профессор, и Мэтью повиновался. Фэлл наклонился. — Найди способ, — прошептал он, — убить их.

— Нечего тут шептаться! — предупредил Тэллоу. — Если собираешься говорить, говори громче!

— Тебя это не касается, — огрызнулся Фэлл, хотя это было легким преуменьшением, учитывая то, что он сказал. — Это касается только меня и этого молодого человека.

— В этой каюте никаких секретов не будет. Не в мою смену.