Король Теней

В ответ на это неубедительное и бесплодное заявление Килер криво усмехнулся.

— Я полагаю, это означает, что мы тебя бросаем.

Прежде чем Дэви Килер успел дотянуться, Адам Блэк прыгнул.

Он спрыгнул с валуна со всей силой, на которую были способны его ноги и отчаяние, и оказался почти над головой Килера, прежде чем другой мальчик схватил его за лодыжку, зажал бриджи в кулаке и сумел опрокинуть Адама, как мешок с зерном, на твердую, каменистую землю. Но Адам вскочил на ноги со скоростью, на которую его мучители не рассчитывали, и побежал прежде, чем мальчишки успели сообразить, что происходит.

Прошло около двадцати секунд, прежде чем они поймали его.

Осмонд вцепился в его спину, как пиявка, а Килер врезался ему под колени тяжелым плечом. Сын Черного Ворона упал в объятия сорняков и колючек, а затем мальчишки потащили его к озеру, чтобы завершить начатое. Пока Килер и Осмонд тянули Адама за ноги, Спаффорд бегал вокруг них кругами, брызгая слюной от смеха и подбадривая их. Адам ухватился за корень дерева, ударил ногой и попал сыну мэра в ребра. Тот, покраснев от ярости и боли прыгнул на него и начал колотить по плечам, а затем хлопать по ушам, пока его соратники улюлюкали и вопили от радости.

Адам попытался вырваться, но безрезультатно. И вдруг в его правой руке оказался камень. Позже он так и не вспомнит, как он туда попал. Его скребущие пальцы просто искали что-нибудь, чем можно было отбиться, и он, не думая, нанес дугообразный удар, который пришелся по левой стороне лица Килера.

Из груди Килера вырвался резкий выдох, и Адам увидел, как из пореза под глазом недруга потекла кровь. Килер дотронулся до своего лица, словно в дурном сне, а в продолжении этого сна уставился на свои окровавленные пальцы. Учуяв в воздухе запах крови, Адам понял, что теперь его ждет ад и непроглядный мрак. Он будто почувствовал за своей спиной вечную холодную сырость каменных стен и призрачное прикосновение ремня к своим плечам. Он слышал горькие стенания своего отца, которые последуют за тем, что

он узнает о своем сыне.

Стиснув зубы и прищурившись, Адам Блэк снова нанес удар, подкрепленный силой слепой ярости, которая крепла внутри него год за годом, ища выход и не находя его.

Внезапно левый глаз Дэви Килера повис на красных нитях, елозя по окровавленной щеке подобно мокрой улитке, а на лице мальчишки образовалась дыра с рваными краями на месте, где раньше был глаз. Сын мэра издал булькающий испуганный крик и начал отползать от сына Черного Ворона. Однако худой и уродливый мальчик схватил его за правую руку и впился в нее железной хваткой, после чего снова ударил его острым камнем, который на этот раз не только рассек щеку до кости, но и разорвал висящее глазное яблоко, как будто его растоптали подкованным сапогом.

Килер издал душераздирающий крик и вырвался из рук Адама, в то время как двое других мальчиков подавились своим смехом и застыли в шоке. В этот момент Адам Блэк поднялся на ноги и уставился на Осмонда и Спаффорда, все еще держа в руке окровавленный камень, его рот презрительно скривился, а ноги были готовы рвануться вперед, если остальные набросятся на него.

Они этого не сделали.

Пока Килер лежал на земле, корчась, вопя и прижимая руку к пустой глазнице, они попятились, глядя на сына Черного Ворона в страхе.

Адам повернулся и зашагал к дому. Его трясло крупной дрожью, он не мог поверить в то, что сделал, но заставлял себя идти уверенно и твердо. Крики Килера эхом разносились по продуваемому всеми ветрами лесу.

Губы Адама дрогнули. Уголки потянулись вверх. Он улыбнулся, хотя глаза его оставались мертвыми. Теперь он больше понимал Бога. Разрушение — это настоящая благодать, самое сильное чувство на земле. И на Небесах, наверняка, тоже, ведь не просто же так Господь уничтожил весь род человеческий. Наверняка в этом поступке было немало удовлетворения. Именно это чувство сейчас затопило его кости, кровь, сердце и мозг.

Еще несколько мгновений он шагал, постепенно ускоряясь, а затем побежал, оставив крики своей жертвы позади. Он продолжал держать камень в руке, потому что никогда не знаешь, когда может понадобиться острый край.

Глава восемнадцатая

Когда мать расплакалась, а отец сорвал голос криком, Адам наконец рассказал родителям, почему его щеки были все в синяках, а рубашка забрызгана кровью. Он не хотел этого делать, потому что это значило рассказать и об удовольствии, которое он испытал, и он знал, что произойдет, когда история будет озвучена. Он говорил, стоя перед камином, и наблюдал, как руки его матери взлетают вверх, чтобы закрыть рот и подавить крик, а отец отшатывается от него, словно его ударили.