Король звезды

Кэрроу произнёс заклинание: тело Артура Уизли изогнулось от внезапного приступа боли, палочка выпала из разжавшихся пальцев и оказалась в руке противника.

— А если так? — с улыбкой проговорил Амикус.

— Я не позволю тебе... — мистер Уизли дрожащей рукой достал пистолет.

— Спорим, ты даже не знаешь, как обращаться с этой штукой? — рассмеялся Амикус. — Хочешь, я покажу тебе? — он спокойно подошёл к Артуру Уизли, тщетно давящему на курок, взял из его рук пистолет и объяснил. — Сначала, нужно снять его с предохранителя. Вот так... А теперь уже можно стрелять...

Он вытянул в сторону руку.

— Смотри!.. — и выстрелил, не глядя.

Валери, застыв, наблюдала за этой сценой — и вдруг с криком подалась вперёд.

Амикус Кэрроу тоже удивлённо повернулся, услышав тихий стон.

Пуля прошла насквозь, едва не задев ребёнка... Некоторое время он ещё мог стоять, потом тяжело опустился на каменные плиты...

Валери, расталкивая замерших взрослых, подбежала к нему и схватила за плечи:

— Карл!.. Карл, держись!..

Он смотрел на неё тихо и словно с удивлением.

— Держись, слышишь!.. — чем страшнее ей становилось, тем громче она начинала кричать.

Пятна засохшей крови на рубашке оживали теперь его кровью. Она текла и текла, словно вино из разбитого стакана... Маленький хрустальный камень на шнурке стал совсем алым...

— Да сделай же что-нибудь!.. Ты же... Ты же умеешь исцелять людей!.. Сделай что-нибудь!.. Ты не можешь умереть!.. Слышишь?.. Не смей, не смей умирать!..

Он не отвечал, только смотрел беспомощно и обречённо.

— Помогите!.. Кто-нибудь, помогите!.. — глухо, навзрыд закричала девушка.

— ...Валери... — вдруг услышала она слабый, словно дуновение ветра, голос.

— Да!.. Да, что?.. Говори!.. — она с надеждой сжала его ладонь.

— ...Ребёнок... Я нашёл его... Позаботьтесь...

Он с трудом выдыхал слова... Сердце неровными ударами выталкивало кровь из раненой груди... А потом остановилось...

Свеча в доме в конце Паучьего тупика погасла...

Эпилог

Идёт дождь... Дождь оплакивает тебя... Каждый год сюда прилетает кто-то большой и печальный... Я не вижу его, но слышу шум огромных крыльев... И океан плачет... В этот день в моих снах звучит его далёкая песнь...

И дети помнят... Даже те, кто пришли после, знают о тебе... Мы им рассказали... И каждое Рождество мы наряжаем нашу ель и строим хрустальный замок...

А Томас умер этой весной, мы похоронили его под елью... Может, он уже нашёл тебя среди звёзд...

В этот день всегда идёт дождь... Стучится в окна и двери, чтобы мы открыли ставни и увидели, как в омытом дождём небе зажигаются звёзды... Ты ведь стал одной из таких звёзд, правда?..

Если бы я могла видеть, я обязательно нашла бы тебя среди облаков... Но я не могу... Я даже не знаю, каким стало твоё лицо, когда из него ушла жизнь... И поэтому мне кажется, что ты никуда не исчезал... Мне всё кажется, что ты стоишь рядом... Что ещё мгновение — и твоя рука коснётся моей...

Когда мне сказали, что тебя больше нет... Я вышла под солнце, под самое яркое солнце... Но оно не тронуло меня... Я знаю, это ты попросил его... Твои руки стали солнечными лучами... Твой голос — ветром... Есть люди, которых нельзя убить, сколько бы ножей ни вонзилось им в грудь...

Тонкие пальцы замерли на клавишах. Молодая женщина, как в школе, невесомо коснулась ладонями колен и встала.

Из складок алого занавеса на сцену вышел мальчик. Его глаза пристально следили за зрителями. Если бы он заметил хотя бы малейшее неуважение, насмешку над слепой пианисткой, насмешник дорого бы поплатился за свою шутку. Но сегодня в первых рядах только друзья...

Тётя Валери и дядя Джейден, на коленях которых сидят маленький мальчик и девочка с одинаковыми лицами... Тётя Валери обычно весёлая и громкая, с ней тоже опасно шутить, но в этот день она плачет весь концерт, уткнувшись в плечо мужа и с горькой тоской прижимает к себе детей...